Спарта. Миф и реальность. Лариса Печатнова
Читать онлайн книгу.
царь Агесилай был единственным исключением из этого правила, и то только потому, что он не рассматривался как возможный наследник престола. Приведем текст Плутарха полностью: «Так как власть царя по закону должна была перейти к Агису и Агесилай должен был жить как частный человек (ijdiwvth"), он получил обычное лакедемонское воспитание, которое было очень строгим в отношении образа жизни и трудных испытаний, но приучало зато юношей к повиновению… Детей же, воспитываемых для принятия царской власти, закон освобождает от подобных обязанностей. Следовательно, положение Агесилая отличалось от обычного тем, что он пришел к власти после того, как сам приучен был повиноваться. Поэтому-то он и умел много лучше других царей обходиться со своими подданными, соединяя с природными качествами вождя и правителя полученные благодаря воспитанию простоту и человеколюбие» (Plut. Ages. 1)[36]. Если признать это сообщение Плутарха верным, то можно сделать только один вывод: наследники престола были единственными спартиатами, освобожденными от обязательного «казарменного» воспитания. Они, по-видимому, получали домашнее воспитание. Правда, примеры такого рода относятся к довольно поздней эпохе – 2-й пол. III в. до н. э. Как сообщает Плутарх, царь Агис IV был воспитан женщинами – своей матерью Агесистратой и бабкой Архидамией (Agis 4).
Таким образом, если верить Плутарху, обычная для спартанских граждан связь между успешным получением стандартного государственного образования, обязательным членством в сисситиях и полным гражданским статусом была нарушена в случае с царями. Парадокс заключается в том, что с точки зрения правовых норм царей в Спарте вряд ли можно причислить к «равным».
Подобная точка зрения на воспитание царей широко принята в современной науке, хотя стоит заметить, что она не является бесспорной. Античная традиция, восходящая к Ксенофонту и Телесу Кинику (около 230 г.), свидетельствует скорее об обратном. Например, согласно Телесу, «человека, который участвует в ajgwghv и терпеливо его выдерживает, даже если это иностранец или илот, они (т. е. спартанцы. – Л.П.) почитают точно так же, как если бы он был аристократом. Человека, который не выдерживает ajgwghv, даже если это сам царь, они отправляют присоединиться к илотам, и подобный человек не имеет долю в гражданстве» (Teles. ap. Stob. Flor. XL. 8). Конечно, свидетельство Телеса слишком абстрактно и несет на себе следы явного риторического преувеличения, чтобы мы могли испытывать к нему большое доверие.
Что касается Ксенофонта, то он нигде впрямую не касается темы воспитания спартанских царей, даже в трактатах, непосредственно посвященных Спарте и царю Агесилаю. Подобное умолчание, конечно, проще всего объяснить тем, что эта сторона жизни царей ничем не отличалась от общепринятых стандартов, и цари, подобно всем прочим спартиатам, получали общественное воспитание. Добавим к этому, что Ксенофонт, говоря о традиционном аристократическом воспитании юных персов в своем историко-утопическом романе «Киропедия», рисует картину, которая, бесспорно, является сколком со спартанской системы ajgwghv:
В качестве возможной параллели к паре Агис – Агесилай можно привести другую пару – Клеомен – Дорией. В споре о престолонаследии Дорией, как это следует из слов Геродота, аргументировал законность своих претензий на трон тем, что он «всегда первенствовал среди сверстников и… по доблести (kat j ajndragaqivhn) престол должен принадлежать ему» (V. 42. 1). Конечно, нельзя исключить, что Геродот здесь только передает разделяемую им версию, будто Клеомен не мог править, так как «был несколько слабоумен, со склонностью к помешательству» (V. 42. 1). Но равным образом это может означать, что Дорией окончил с прекрасными результатами обязательное для всех спартиатов государственное обучение, от которого Клеомен как бесспорный наследник был освобожден.