Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти. Андрей Воронов-Оренбургский
Читать онлайн книгу.
ладно! – де Аргуэлло махнул рукой. – Тебя не переслушать. Лучше налей вина или алуа15, я сгораю от жажды.
– Я хочу от тебя ребенка, Луис! – пропуская мимо ушей его просьбу, взмолилась она. – Помоги мне, не пройдет и года, как я смогу подарить тебе маленького ангела. Он будет похож на тебя… такой же красивый и…
– На эту тему даже шутить не вздумай! – капитан раздраженно, обжигая пальцы, затушил сигару об пол. – Так ты нальешь мне вина?
Тиберия, затаив гнев, грациозно соскочила с кровати. Подойдя к столу, где стояла оплетенная виноградной лозой большая бутыль с вином, она обернулась, уверенная, что Луис не мог оторвать глаз от ее крутых бедер, и едва не сорвалась от злости.
Капитан лежал с открытыми глазами, но смотрел не на нее, а в окно, за которым мерцали низкие юные звезды.
Глава 5
– Ну куда ты торопишься так? Вино, как любовь, требует уважения и пьется глотками, – она нежно провела пальцами по его животу. – Господи, как я скучала без тебя, истаяла вся в молитвах. Я теперь другая, Луис…
– Где, кстати, твоя мандолина? Сыграла бы, что ли? – драгун передал пустую кружку Тиберии. У него свело скулы от мысли, что мулатка не успокоится, пока не вытянет из него все жилы.
– Нет, теперь не играю, – она отвернулась, чтобы смахнуть набежавшие слезы. – Паук на чердаке давно заткал паутиной серебро моих струн…
Они замолчали. И в наступившей тишине ей вдруг стало одиноко и страшно. Она попыталась усилием воли выпить еще вина, чтобы веселый хмель согрел и озарил ее печаль. И на какой-то миг Тиберии показалось, что сие удалось. Она беззаботно рассмеялась, шутливо покачивая головой и, будто невзначай, отмахнулась, – ровно злая судьба в шутку желала напугать и посмеяться над нею, а она вот раскусила это и теперь смеется сама. Но без эха, без отзвука ронялся и тут же гиб одинокий ее смех… И еще играли усмешкою красивые губы, а в глазах… уже вновь нарастал неуемный страх. И вновь повисало тягучее молчание, точно никто и никогда не смеялся здесь.
– Мне холодно, я замерзла, – сказала она и уж несмело прильнула к нему: – Ты спишь?
– Нет, – он вздохнул и повернулся к Тиберии спиной.
– Но где мы увидимся еще? – она затаила дыхание.
– Не знаю.
Тиберия бросила взгляд на сундук со своим тряпьем, на окно и дверь, на тесные стены, обступившие со всех сторон, и ей вдруг показалось, что отовсюду на нее взирало голодное ожидание затаившейся беды. Она с угасающей надеждой обернулась к любимому; тронула его за плечо. Он безучастно лег на спину, совсем чужой и холодный.
– Ну вот что, – слезы душили ее, не давая говорить. – Я так долго прикидывалась дурой, что могу понять, когда ты прикидываешься дураком.
– Тиберия!
– Замолчи!
– Нет уж, послушай! – он резко откинул покрывало и сел на кровати. – Знаешь, честно говоря…
– Это кто тут будет говорить честно? – она истерично расхохоталась. – Ты? Я не верю!
– Заткнись,
Алуа – перебродивший прохладительный напиток, приготовленный из поджаренной рисовой или кукурузной муки, воды, апельсиновых корок и сахара. (Прим. автора).