Сегодня я проснулся рано. Малыш ещё не пришёл. С каждым днём он всё больше нервничает, ведь я так и не вспомнил кто я, и как его зовут. Каждый раз, когда он приходит, я с трудом сдерживаюсь, он очень мне нужен.

      В моё скромное жилище кто-то вошёл, пока я приводил себя в порядок после сна. Я подумал, что это мой мальчик, и вышел к нему с радостной улыбкой, но это был не он.

      Владыка Дагон осмотрел меня, и сказал:

      – С сегодняшнего дня, тебя начнут готовить в мои наложники, так как очевидно что ты так и не вспомнил.

      – У меня ещё есть время, – возразил я.

      – Нет. Сегодня он придет к тебе последний раз. И после этого ты начнёшь готовиться. На празднике, посвящённом новым обернувшимся, я оглашу свою волю. Тебе предстоит стать моим. Завтра тебе урежут плавники, и начнут готовить к моим размерам и прихотям.

      – Каккким прихотям? Каким размерам? – глаза мои становились всё больше и больше.

      – Ты же не думаешь что роль нижнего будет у меня? – сказал он, оскалив зубы в подобии улыбки.

      – Я как-то не задумывался о вас в таком ракурсе.

      – А теперь задумаешься. Я не люблю долгих прелюдий, поэтому готовить тебя под меня будут мои слуги. Намажут, растянут, доведут до нужного состояния. А пока, завтракай, и прощайся с мальчишкой. Его ты больше не увидишь.

      Он ушёл, а вместо него тут же пришёл мой мальчик. Я в ужасе кинулся к нему и рассказал, что мне сказал его отец. Он обнял меня несмело, и начал покрывать поцелуями мои волосы, плечи, ключицы. Его губы были влажными от тихих слёз.

      – Ты отдашь меня ему? – спросил я.

      – У меня нет другого выхода, любимый. Тебя не выпустят со мной. И биться с Дагоном за тебя я не могу. Он это предусмотрел. Единственный, кому нельзя кинуть вызов, это он. Он слишком хочет тебя для себя. Боюсь, даже если ты всё вспомнишь, он не захочет тебя отдать мне.

      – Как я могу этого избежать?

      – Ты должен вспомнить.

      – Как?!! – воскликнул я в отчаянии. У меня в голове только смутные образы и отголоски чувств.

      Я заметался по комнате, потом остановился, посмотрел на моего мальчика, и рванул к нему. Жадно припал к его губам, с остервенением проталкивая свой язык в его ротик. Услышал его стон, почувствовал, как он лихорадочно стал гладить мои руки, спину, бока. Его руки опустились на мой зад, и сжали его. Я вжался в него своим мгновенно появившимся стояком, подхватил его на руки и усадил на край стола. Кинулся на колени и сорвав мешающую мне тряпку с его бёдер, припал к его члену губами. Облизал и зацеловал его всего. С жаром вбирал его в рот, ласкал пальцами дырочку, слегка вводил палец, предварительно его смочив слюной. Он раскинул ножки и тихо постанывал, толкаясь ко мне бёдрами. Обхватив губами головку, я стал насаживаться ртом на его член. Когда почувствовал что он на грани, встал, и одним движением вошёл в него полностью. Его удивительные глаза распахнулись, и он, охнув, застонал громче, заливая свой живот семенем. Я не останавливаясь вколачивался в него, пока он, вскрикивая и бессвязно шепча что-то, подмахивал мне. И в тот миг, когда