…Время в горах быстро съедается. Уже час шли вровень с облаками. Чувствительно похолодало. Деревья исчезли совсем, появились эндемики: гигантские пятиметровые сенецио (древовидный крестовик) и высоченные лобелии с шишкоподобными цветками; из-под лобелий на край тропы погреться выскакивали мелкие, юркие чёрно-бронзовые ящерки, но поймав тень человека, тут же прятались обратно. Разряжённый воздух терял запахи, дышать становилось труднее, они почти перестали разговаривать.

      К пятому часу показались антенны Хоромбо-Хат, главной высокогорной базы Килиманджаро. 3720. На площадке у обрыва размером сто на сто: две столовые, два больших туалета, несколько бараков для носильщиков и обслуживающего персонала и пара десятков домиков-скворечников. От домика одна крыша, стены, двери и пол со щелями в палец толщиной, если залетит ветер, то стены ему не помеха. В один из таких скворечников к двум шведам и запихнули наших восходителей. Скандинавские туристы этому, конечно, «обрадовались», ну просто пришли в восторг! Впрочем, нашим тоже это «понравилось». Особенно Анне… К Юре она уже вроде стала привыкать, а тут ещё какие-то мужики.

      Неуклюже копошась на четырёх квадратных метрах, они пытались устроиться, Анна беспрестанно дёргала компаньона: «Скажи им, что я хочу переодеться, пусть выйдут…» – «Сейчас!» – отмахивался Юра, стараясь пристроить свой большой рюкзак. Куда его, заразу? «Would you… а, нет! Could you… А ччччёрт… Еxcuse me!»

      Четыре человека, четыре больших и четыре малых рюкзака на четыре квадратных метра… А может, всем лучше летать? Не то обязательно кто-нибудь кому-нибудь отдавит ногу или, того хуже, руку – три лежанки на полу, и только четвёртая поднята на второй ярус.

      «Скажи им, что я хочу переодеться!!!» – «Щас!!!»

      И тут пришёл Джама и всех спас. Юру и Анну переселили в в другой, отдельный скворечник.

      – Наш повар… Эдвард! – Александер привёл в столовую симпатичного молодого африканца. Путешественники пришли туда сразу после второй попытки заселения – успокоить нервы и напиться душистого танзанийского чая с джемом, жареным арахисом и воздушной кукурузой.

      – Эдик! – переиначила кока Анна на русский лад, прихлёбывая кипяток. – А чем ты, Эдик, будешь нас кормить на ужин?

      – Боржч! – Эдвард улыбнулся во все сорок восемь блестящих, как жемчуг, зубов.

      – Чем?!! – не поверили путешественники.

      – Боржч. Вы русские, и я вам приготовлю боржч!

      Только чёрные умеют говорить и широко улыбаться…

      – Представляешь,