Любовные истории, придуманные Пушкиным. Юрий Никишов
Читать онлайн книгу.
align="center">
Глава 3. «Бурь порыв мятежный» (1817–1820)
Три года столичной жизни – может быть, самый счастливый период жизни и творчества Пушкина, если под счастьем разуметь высокое совпадение устремлений личности и благоприятных условий для их реализации. Еще на лицейской скамье согретый вниманием корифеев современной литературы – Державина, Жуковского, Батюшкова, Вяземского, принятый полноправным членом в «Арзамас», Пушкин в гуще современной литературной жизни. Диапазон реальных впечатлений необозрим – от высших духовных общественных исканий (в легальных формах; нелегальные организации Пушкина отторгают) до чувственных утех. Кстати, этот разброс интересов предопределил и существенную разницу в восприятии Пушкина как современниками, так и в последующем исследователями его жизни и творчества.
Пушкин бывал самоироничен, как, например, в такой автоэпиграмме:
«Больны вы, дядюшка? Нет мочи,
Как беспокоюсь я! три ночи,
Поверьте, глаз я не смыкал».
– «Да, слышал, слышал: в банк играл».
Но если Пушкина, как впоследствии – и его героя, воспринимать только как «жертву бурных заблуждений», значит – очень немногое понимать в нем. Указанные годы – это годы самоопределения личности. Это напряженная и творчески продуктивная пора. Отбывая в ссылку, Пушкин успел не только закончить, но и сдать в печать «Руслана и Людмилу». Он готовил к изданию первую книгу лирики: обстоятельства сорвали реализацию этого издания; но дружескому кругу (а это и основной круг тогдашних читателей) лирика поэта была широко известна. Уже в эти годы было признано, что Пушкин занял первое место среди русских поэтов.
Пушкин иногда позволяет себе забывать, что он прежде всего поэт; он бывает демонстративен, подчас готов поставить радости жизни выше упоения поэзией: «Поэма никогда не стоит / Улыбки сладострастных уст» («Тургеневу»). Обычно поэзия Пушкина близка к жизни и отлично уживается с нею. Но тут лихое перо вот куда завело! Мало того, что жизни отдано предпочтение, тогда как поэтические упражнения помянуты с явным пренебрежением, – приоритет отдается ценностям сомнительным. Нарочитость мотива послания «Тургеневу» очевидна. Тем не менее встретятся и еще размышления, где ценности жизни будут поставлены выше ценностей поэзии. Таково вступление к шестой песне «Руслана и Людмилы» (с переменой лица); в послании «Тургеневу» упоминается о некой Нинете, чьей улыбкой дорожит поэт, теперь сама Нинета (ей подобная) становится адресатом лирического пассажа: «Любовь и жажда наслаждений / Одни преследуют мой ум». Правда, до конфликтной ситуации тут не доходит, но причиной тому не позиция поэта, готового предпочесть «жажду наслаждений» «звукам лиры дорогой», а снисходительность героини, поощряющей певца к творчеству.
Но ты велишь, но ты любила
Рассказы прежние мои,
Преданья славы и любви;
‹…›
Решусь; влюбленный говорун,
Касаюсь вновь ленивых струн;
Сажусь у ног твоих и снова
Бренчу про витязя младого.
Сделаем поправку на то, что позиция поэта демонстративна, поскольку провозглашаемое