Любовные истории, придуманные Пушкиным. Юрий Никишов
Читать онлайн книгу.
высохли, прибавилось радости – в такой степени, что это помогает преодолеть собственные невзгоды.
Послания к друзьям – основной жанр последних лицейских произведений. И сколько сердечного тепла в этих дружеских признаниях!
…но с первыми друзьями
Не резвою мечтой союз твой заключен;
Пред грозным временем, пред грозными судьбами,
О милый, вечен он!
Прости! где б ни был я: в огне ли смертной битвы,
На мирных ли брегах родимого ручья,
Святому братству верен я.
И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?),
Пусть будут счастливы все, все твои друзья!
Клятвенно звучат эти строки. Дружбе возвращаются первые места в иерархии духовных ценностей. Пушкину еще придется вносить определенные корректировки в оценку дружбы как нравственной категории в связи с конкретными ситуациями и поступками реальных лиц, но лицейское «святое братство» будет выделено и войдет в число неизменных ценностей, на которые надежно будет опереться в трудные минуты жизни.
В послании «Князю А. М. Горчакову», наряду с законами дружбы, восстанавливается поставленный было под сомнение «мой скромный дар». Дело не доходило до фактической реализации сомнения, но Пушкин настойчиво повторял, что его слабый дар исчез, как легкий дым. И вот сомнения преодолеваются, к Пушкину возвращается вера в свой дар. На повороте от безверия к вере дар еще именуется «скромным», но вскоре и эта церемонность будет отброшена.
Выделим послание «В альбом Илличевскому».
Мой друг! неславный я поэт,
Хоть христианин православный.
Душа бессмертна, слова нет…
Тут прямым заявлением обозначается причастность к вероисповеданию (правда, с попутным словесным каламбуром, с возможностью иронического чтения: неславный – право славный) и признается основной догмат религии в воззрениях на человека (утверждение бессмертия души). Но и это признание делается холодно, принужденно: тут отношение к официально утверждаемой истине, с которой надобно считаться, но которая не определяет линию поведения. Пушкину в сравнительном плане понадобилось сослаться на нечто бесспорное (или признаваемое бесспорным, что поэт и принимает, не задаваясь надобностью проверки на истинность). У Пушкина забота поважнее.
Душа бессмертна, слова нет,
Моим стихам удел неравный –
И песни музы своенравной,
Забавы резвых, юных лет,
Погибнут смертию забавной,
И нас не тронет здешний свет!
Судьба стихов – вот забота Пушкина. Мысль, начинающая стихотворение, родственна утверждению послания «Князю А. М. Горчакову», где дар назван «скромным». Каков дар, таков и результат; с ним трудно рассчитывать на бессмертие. Однако лукавая ирония пронизывает весь фрагмент, смирение поэта немного наиграно. И вот – кульминационный всплеск:
Ах! ведает мой добрый
Первоначальное название "Кюхельбекеру".