Лекции по русской литературе. Василий Аксёнов
Читать онлайн книгу.
академий, профессор и так далее. Он был любимцем ленинградской интеллигенции, которая его, собственно говоря, и кормила. Он приходил, читал стихи, где-то его кормили обедами, где-то ужинами, это такая, в общем-то, русская литературная традиция, еще молодой Маяковский кормился таким образом. У него было расписание: понедельник – ем Чуковского, вторник – ем Гришковского (смеется), среда – ем… ну, назовите кого-нибудь. (Из зала: Горького!) Горького. В четверг ем Блока[11]. Ну вот, Бродский был любимцем и с самого раннего своего вступления в литературу его сразу в гении записали без всякого сомнения. Он везде читал невероятно громким голосом. Помню, я приехал в Ленинград на «Ленфильм» и жил в гостинице, и у меня собралась публика, и Бродский начал читать стихи так громко, что сбежались дежурные по этажам и сказали: «Сейчас вызовем милицию, прекратите хулиганство, безобразие это!» В шестьдесят третьем году появился фельетон о нем в ленинградской молодежной газете, где он был назван тунеядцем[12]. Американским нашим коллегам известно это слово – тунеядец, parasite. Это смешно: когда в Москве американским послом был Тун[13], ambassador Toon, то, когда мы приходили на прием к нему, мы себя называли toon-еядцы, поедающие Туна (смех). Бродский был объявлен тунеядцем, бездарным поэтом, вернее, даже не поэтом, а псевдопоэтом. И он был арестован, и устроили над ним судилище. Одна из позорнейших страниц идеологической борьбы Советского Союза. Это судилище стало известным всему миру благодаря очень скромной женщине. Фрида Вигдорова (пишет на доске), запомните, пожалуйста, это имя, это очень важная веха. По сути дела, эта женщина начала правозащитное движение в Советском Союзе. Она была журналистка московская, прелестная женщина, очень честная и правдолюбец, что называется. Она приехала на процесс, с журналистским удостоверением зашла в зал и записала, [за]стенографировала весь этот возмутительный процесс, который выглядел абсолютно кафкианской историей. Рабочие, конечно, были привлечены, все отыгрывалось на рабочих. Выступает рабочий завода «Электросила»: я, конечно, стихов этого так называемого поэта не читал. Но я скажу, что таким людям не место в нашем городе пролетарской славы. Это город революционных традиций, и таким… и так далее. Где вы работаете, Бродский? Бродский отвечает: я поэт, пишу стихи. Ему говорят: да у вас не про это спрашивают, где вы работаете? Нигде не работаю. Ну ладно, значит, тунеядец. Короче говоря, приговорили Бродского к ссылке где-то в Архангельской области. Найман и Рейн поехали его навестить, это довольно смешная история. Приехали в село, где Бродский жил, северное, пустынное и огромное, торчат полуразвалившиеся избы, людей не видно. И они растерялись, не знают, как найти здесь Бродского. И вдруг они увидели: несколько пустых пачек из-под сигарет Camel валяется (смех). И они пошли по следам, и по следам сигарет Camel нашли дом, в котором жил тогда Бродский (смеется). Ему посылали посылки американские любители русской литературы, может быть, тот же наш друг Карл
«Маяковский в автобиографии “Я сам” потом утверждал, что учредил “семизнакомую систему (семипольную)”: “Установил семь обедающих знакомств. В воскресенье „ем“ Чуковского, понедельник – Евреинова и т. д. В четверг было хуже – ем репинские травки”». (Цит. по: Ирина Лукьянова. Корней Чуковский.)
Фельетон «Окололитературный трутень» был напечатан в газете «Вечерний Ленинград» (от 29 ноября 1963 г.). В нем, в частности, говорилось: «…надо перестать нянчиться с окололитературным тунеядцем. Такому, как Бродский, не место в Ленинграде». Фельетон был подписан: А. Ионин, Я. Лернер, М. Медведев.
Малькольм Тун (1916–2009), американский посол в СССР с 1977 по 1979 г.