Невидимый город. Елена Первушина
Читать онлайн книгу.
работника он вынужден привечать в доме эдакого ночного гостя. Хоть Дон и изображал изо всех сил примерного зятя, опасный душок шеламского колдовства ох как не нравился его новым родичам! Мир в семье держался чудом, и хрупкое это чудо вскоре разбилось вдребезги.
Была Скупая Седмица – последние дни перед осенним солнцеворотом. В такие дни благоразумный человек не радует свою плоть ни вином, ни мясным яством, ни ночной утехой. Он посвящает все мысли Солнцу, помогая Отцу Света в его ежегодной битве. И Отец по весне сторицей воздает праведнику. И это мудро и справедливо. Ибо Бог творит, а человек жертвует. И только вместе они могут удержать мир. Так учат Солнечные Маги.
Это мудро и справедливо. Но что делать, если вдруг под вечер прибежал любимый муж? Если он рассказывает, стягивая сапоги, как заболтал десятника и отпросился на часок, обещал на рассвете уже вернуться в крепость; и – нет, есть он не хочет, а спать – на дежурстве отоспится, но не пустят ли его под бочок, не приголубят ли ради такого случая?
Можно, конечно, сказать: «Нет!» – и прочесть проповедь о борьбе Света и Тьмы. Можно… Да Ода не смогла. И, впиваясь пальцами в спину Дона, она клялась про себя, что пожертвует Солнцу петуха, и… первого новорожденного ягненка, и… все, что угодно, только пусть этой ночью будут лишь они двое и никакого мира, который нужно спасать. И верила в то, что любовь все покрывает.
Она ошибалась. Но поняла это лишь месяца четыре спустя, глядя на свой располневший стан. Конечно, лишь Прародительнице Земле известно доподлинно, в какую именно ночь зачат ребенок. Но если это случилось тогда, в Скупую Седмицу… Это все равно что задрать в храме Солнца юбку и показать голый зад. Такого оскорбления Отец Света не простит.
И самым жутким было то, что про страх и стыд нельзя никому поведать. Даже отцу с матерью. Даже Дону. Как сказать, что твой ребенок проклят уже во чреве? Слов таких в человеческом языке нет.
К родам Ода будто постарела на десять лет, а Дон понял, что в доме он – лишний. И стал появляться все реже и реже. Ода снова убедилась, что он лучше и умнее всех, но даже поблагодарить не смогла.
В храме Солнца, в Купели, она бывала теперь едва ли не каждую седмицу. Ни разу не приходила без даров, часами простаивала на коленях, молилась, хотя и в молитве не поминала о своей вине, все надеялась, что пронесет, что Отец Света не покарает новорожденного младенчика за бабью глупость.
Не пронесло. Не пощадил.
Правда, выжидал целых пять лет.
Десси-Дионисия (уважила-таки Ода напоследок мужа) поначалу никому хлопот не доставляла. Когда удавалось, играла целыми днями на улице, хозяйничала понемногу в доме и трепку зарабатывала не чаще, чем прочие ребята.
И вот как-то в самую пахоту старому Одиному отцу занемоглось. Он раньше обычного вернулся с поля, распряг лошадь, повел в конюшню, ругая на чем свет стоит непутевого зятя, и вдруг едва не споткнулся о внучку, игравшую во дворе с тремя песчано-желтыми, остромордыми и длиннохвостыми щенками. На затылках у щенков красовались смешные белые хохолки.
Лошадь