За что, за что ты отравила

      Неисцелимо жизнь мою?

      Ты как дитя мне говорила:

      «Верь сердцу, я тебя люблю!»

      И мне ль не верить? Я так много,

      Так долго с пламенной душой

      Страдал, гонимый жизнью строгой,

      Далекий от семьи родной.

      Мне ль хладным быть к любви 

             прекрасной?

      О, я давно нуждался в ней!

      Уж помнил я, как сон неясный,

      И ласки матери моей.

      И много ль жертв мне нужно было?

      Будь непорочна, я просил,

      Чтоб вечно я душой унылой

      Тебя без ропота любил.

      Тебя я некогда любил,

      И ты любить не запрещала;

      Но я дитя в то время был —

      Ты в утро дней едва вступала.

      Тогда любим я был тобой

      И в дни невинности беспечной

      Алине с детской простотой

      Я клятву дал уж в страсти вечной.

      Тебя ль, Алина, вижу вновь?

      Твой голос стал еще приятней;

      Сильнее взор волнует кровь;

      Улыбка, ласки сердцу внятней;

      Блестящих на груди лилей

      Все прелести соединились,

      И чувства прежние живей

      В душе моей возобновились.

      Алина! чрез двенадцать лет

      Все тот же сердцем, ныне снова

      Я повторяю свой обет.

      Ужель не скажешь ты полслова?

      Прелестный друг! чему ни быть,

      Обет сей будет свято чтимым.

      Ах! я могу еще любить,

      Хотя не льщусь уж быть любимым.

      Простите, милые досуги

      Разгульной юности моей,

      Любви и радости подруги,

      Простите! вяну в утро дней!

      Не мне стезею потаенной,

      Вновь молчаливую, тишком,

      Младую деву под плащом

      Вести в альков уединенный.

      Бежит изменница любовь!

      Светильник дней моих бледнеет,

      Ее дыханье не согреет

      Мою хладеющую кровь.

      Следы печалей, изнуренья

      Приметит в страждущем она.

      Не смейтесь, девы наслажденья,

      И ваша скроется весна,

      И вам пленять недолго взоры

      Младою пышной красотой;

      За что ж в болезни роковой

      Я слышу горькие укоры?

      Я прежде бодр и весел был,

      Зачем печального бежите?

      Подруги милые! вздохните:

      Он сколько мог любви служил.

      Он близок, близок день свиданья,

      Тебя, мой друг, увижу я!

      Скажи: восторгом ожиданья

      Что ж не трепещет грудь моя?

      Не мне роптать; но дни печали,

      Быть может, поздно миновали:

      С тоской на радость я гляжу, —

      Не для меня ее сиянье,

      И