– Забавный барин был в Одессе;

      Жил, право слово, налегке.

      Сидишь, бывало, ноги свеся,

      На этом самом облучке,

      А тут и он: «Не надоело

      Глазеть на солнца каравай?

      Тогда давай-ка, брат, за дело –

      Живее к морю погоняй!»

      «Да что же, барин, за горячка?»

      «Гони, не то согну в дугу!»

      «У моря, видно, ждет морячка?»

      «Нет, сам без моря не могу!»

      И так потом про море это

      Он говорил – совсем чудно:

      Мол, пенится в лучах рассвета,

      Как в кубке старое вино.

      Не то стихи, не то стихия,

      Сплетение каких-то жил,

      Раскаты, мол, предгрозовые…

      Еще чего-то – я забыл.

      «Гони давай!» – воскликнет в раже,

      А я сижу – вожу кнутом,

      Поскольку знаю, точно даже,

      Чем дело кончится потом.

      – А что потом?

      – Имей терпенье.

      Сел как-то, помню, мой седок.

      А было, значит, воскресенье,

      Апрельский солнечный денек.

      «Гони давай быстрее, милый!» —

      Орет над ухом барин мой.

      И я гоню изо всей силы

      По этой самой мостовой.

      Приехали… «Давай полтинник,

      Должон ты столько аккурат».

      А он цветет как именинник:

      «Не при деньгах… Прости уж, брат».

      Что с балахманным делать будешь?

      Я только головой качнул

      И, заработав с маслом кукиш,

      Свою телегу развернул.

      Хлестнул коня, поплелся в город.

      А барин, Бог весть кем влеком,

      Гляжу, рванул рубахи ворот

      И к синю морю прямиком!

      И после, ведро ль, непогода,

      Днем ясным или в полутьму,

      Возил я барина с полгода,

      Навроде попривык к нему.

      …Седок привстал в недоуменье:

      – Не расплатился барин тот?

      – А ты, браток, имей терпенье,

      Тогда узнаешь в свой черед.

      Однажды, чу, поставил лошадь

      За биржей, слева от аркад.

      Вдруг, чую, возчиков на площадь

      Скликает барин, всех подряд!

      Поехал, раз такое дело:

      Я любопытный человек.

      А площадь словно закипела:

      Кругом тьма-тьмущая телег.

      А барин тот, чудной который,

      Себя ударил по груди,

      На