Февральская революция. Георгий Михайлович Катков
Читать онлайн книгу.
согласился выполнить просьбу, сделав вид в своем повествовании, что искренне считал свою миссию безупречной с моральной точки зрения.
Встретившись в Стокгольме с Нассе, он узнал, что от него требовалось служить почтовым ящиком для писем, газет и, по случаю, также денег, предоставляемых людьми, которых, как утверждает Майер, он не мог опознать[142]. В то же самое время Майер поддерживал тесные отношения с Фюрстенбергом и Радеком, которые проживали вместе со своими женами в роскошной вилле фешенебельного пригорода Стокгольма. Майер не пытается объяснить суть операций Нассе и не ссылается на какую-нибудь связь Нассе с большевиками. Он упоминает, однако, о присутствии в то время в Стокгольме Карла Моора – того самого Карла Моора, который оказался таким полезным, когда Ленин и его сопровождение прибыли в сентябре 1914 года без надежных документов в Швейцарию.
В свете того, что несколькими неделями раньше Нассе наводил в Берне по поручению Ромберга справки о том, как можно перевести деньги большевикам, логично предположить, что тайные сделки в Стокгольме, в которые был вовлечен Майер, имели ту же самую цель – финансирование большевиков. Более того, «герр Байер», контактировавший со Шкловским и Аксельродом, а также сообщивший Ромбергу о том, как переводить деньги, был не кем иным, как Карлом Моором, который появился в Стокгольме, чтобы помочь Нассе[143].
С точки зрения изучения психологии доверенных агентов любопытно, что Густав Майер незадолго до своей смерти в лондонском изгнании почувствовал потребность записать сделки Нассе без раскрытия того, с чем они были связаны. Во время издания мемуаров Майера в 1949 году причастность Нассе к «политике революционизирования», раскрывшееся только в результате опубликования германских документов, была абсолютно не известна, так же как и тот факт, что немецкий агент «герр Байер» являлся членом Большого совета Берна и бывшим редактором «Бернер Тагвахт» Карлом Моором. Все значение мемуаров Густава Майера становится очевидным только в свете германских документов.
То, что именно представитель министерства финансов Мориц фон Семиш говорил Майеру о сотрудничестве с Нассе, повышает значение операции, осуществлявшейся в мае – июне 1917 года в Стокгольме. Семиш, насколько нам известно, не был ни представителем МИДа, ни сотрудником политуправления Генштаба. Он работал в министерстве финансов, в здании которого даже проживал в годы войны – в «ночлежке», как он шутил, то есть был в этом учреждении постоянным резидентом. И он, и Нассе были ближайшими родственниками тогдашнего государственного министра финансов графа Родерна. Поскольку Семиш выразительно дал понять Майеру, что операцию Нассе следует хранить в тайне даже от МИДа (ввиду ее чрезвычайной государственной важности), ясно, что финансирование операции Нассе осуществлялось нетрадиционным способом непосредственно министерством финансов Германии[144].
Между тем Ленин нетерпеливо ожидал
«Мой абсолютно надежный адрес заинтересовал его [Нассе] больше всего. Письма, рукописи, по случаю и денежные переводы должны были поступать время от времени на мой адрес по почте или через посыльных, главным образом женщин. Поступления следовало хранить запечатанными до тех пор, пока их не возьмет либо сам Нассе, либо его посыльный. Однако, в конце концов, мне самому пришлось передавать эти пакеты адресатам, с которыми, как предупредил Нассе, в моих собственных интересах не нужно поддерживать какие-либо отношения» (см. там же. С. 260).
По вопросу идентификации Байера см. статью Отто-Эрнста Шудекопфа в «Архиве социальной истории» (1963. Т. 3).
Это подтверждается тем фактом, что в начале следующего финансового года, когда Родерн запросил возобновления кредитов рейхстагу, министр интересовался мнением МИДа, может ли он «приправить свои последние запросы по кредитам… небольшим внешнеполитическим комментарием для легкого оживления атмосферы». Министру не рекомендовали этого делать (см.: