Февральская революция. Георгий Михайлович Катков
Читать онлайн книгу.
1917 года дает серьезные основания полагать, что оно контролировалось и стимулировалось Гельфандом и его агентами. Ни один из его связных в Петрограде или Николаеве не был разоблачен русской контрразведкой. С увеличением немецкого нелегального импорта в Россию через фирму Фюрстенберга-Ганецкого Гельфанд и его люди, без сомнения, процветали, а их рискованные операции развивались.
Наш вывод, что торговая деятельность Гельфанда, хотя и важная сама по себе, являлась мощным подспорьем в достижении революционных целей, подтверждается также докладом немецкого аудитора, который исследовал деятельность одного из филиалов Гельфанда, управлявшегося Георгом Склацем. Аудитора поразили «невероятные сделки», осуществленные Склацем в нарушение постановлений о правилах торговли в Германии во время войны, но с ведома и согласия германского МИДа. Аудитор счел своим долгом спросить, не для того ли мирились с такими сделками, чтобы «облегчить, возможно, достижение других целей, ради которых Склац использовался МИДом»[127].
7. Кескюла
Между тем немцы никогда не помышляли полагаться во всем только на Гельфанда. Они использовали ряд других агентов, связанных с ним. Деятельность этих агентов контролировали офицеры связи политуправления Генштаба, такие как Штейнвахс. Некоторые из них, видимо, были обычными мошенниками. Другие, такие как Цивин (конспиративная кличка Вайс) и его помощник Левинштейн (также известный как Блау), работали малоэффективно.
Единственный человек, который ни в чем не уступал Гельфанду, был Александр Кескюла. О нем уже шла речь выше. Заинтересовав немцев Лениным, Кескюла в конце 1915 года поехал в Стокгольм, чтобы связаться с русскими революционерами. В отличие от Гельфанда, Кескюла не располагал материальной независимостью, и его отношение к русской революции было совершенно другим. Больше всего его интересовала будущая независимость Эстонии. Кескюла равным образом выступал против русского или немецкого господства. Он придерживался низкого мнения об организационных способностях русских революционеров, за исключением Ленина, но полагал, что ими мог управлять «мелкий организатор». Так Кескюла оценивал свою роль. По прибытии в Стокгольм Кескюла приобрел влияние на местный большевистский комитет через секретаря комитета Богровского. Он субсидировал деятельность комитета по печатанию листовок и памфлетов для их подпольной пересылки в Россию. Он также поспособствовал некоему Альфреду Крузе, датскому социал-демократу, в создании под прикрытием журналистской деятельности различных комиссий в России, отвечающих интересам Кескюлы и Гельфанда. Крузе дважды ездил в Россию с письмами Бухарина к жене и другими поручениями от большевистского бюро в Стокгольме для большевистских организаций в Москве и Петрограде. Он должным образом связался с большевистскими организациями Петрограда, а его визит отражен в воспоминаниях рабочего Кондратьева, опубликованных в «Красной летописи»
См. доклад аудитора Кнаца от 7 декабря 1917 г., брошюрованная тетрадь без переплета. Цитируется Шарлау в его докторской диссертации в Оксфорде (с. 211). См. также работу Шарлау и Земана.