Странная страна. Мюриель Барбери
Читать онлайн книгу.
Это древняя поэзия Эстремадуры, которую женщины когда-то даровали моим мертвецам.
Внезапно поняв старинный говор, он произнес вслух две последние строки:
Живым жатвы мертвым бури
Когда все станет пустотой и чудом
Эльфы надолго о чем-то зашептались.
– Это те самые слова, которые кто-то вывел здесь сегодня утром, – сказал Солон, указывая на полоску ткани на стене. – Обычно мы записываем стихи только после того, как произнесли их вслух, но сегодня невидимая рука написала их раньше.
– Ничего не понимаю, – сказал Хесус, у которого уже затекли ноги, и он спрашивал себя, выпьют ли они когда-нибудь.
Тагор улыбнулся, поставил пустую чашку и медленно выпил вторую, полную. У чая был тонкий вкус, не имеющий ничего общего с предыдущими запахами пыли и подвала. В нем ощущались приветливость дня и успокоение сумерек, ничего не менялось, ничего не превращалось, чай пился, вселенная отдыхала.
Прошло несколько секунд.
Алехандро мигнул.
Перед ними в центре комнаты появилась глиняная чаша.
Ее неровные края рождали свет столь плотный, что резало взгляд. Глина, из которой вылепил ее создатель, сохраняла природную грубость, но форма была невероятно изящной. Стенки прямые и высокие, не расширяющиеся кверху, но и не ровные, с волнистыми очертаниями и чуть сплюснутые там, где должны прикоснуться губы. Разбросанные серебряные вкрапления образовывали древнюю патину, хотя непонятным образом очевидно, что она вышла из рук скульптора лишь накануне. Спроси у Алехандро и Хесуса, что они видят, и они ответят: простую глиняную чашу, однако оба сознавали, что перед ними творение самого времени, и не только, но еще и средоточие простоты чувств, которое оно предписывает. Что же это за искусство, которое включает в себя несовершенство износа и в то же время призывает к самоотречению и чистоте? – сказал себе Алехандро. Красота оказывается в ловушке нарочитой эрозии, выявляющей суть нашего существования, и нам не остается ничего, кроме как жить смирением, землей и чаем.
– Я видела эту чашу во сне задолго до сегодняшнего дня, – сказала Мария. – Именно эту.
– Как гласит память храма, за чтением стихов следует появление чаши, – сказал Петрус. – Они все великолепны, но в этой есть нечто большее, от нее заходится сердце.
Тагор поочередно поднес чашу каждому из присутствующих. Когда пришел черед Алехандро сделать глоток, ему показалось, что он чувствует сладость губ Клары там, где она прикоснулась к чаше до него, и ощутил на языке мягкий и пресный вкус чая.
Страж вернулся на свое место.
Они ждали в молчании.
Жизнь текла. Жизнь ветвилась. Жизнь нарастала, пока не взбухла, как половодье. Что за отблески в лесу? Мир изменился, и они больше ничего не видели. Внутри их вздувалась река, перекатывая жемчужины. Или то были бледные цветы? Или звезды на поверхности черных вод?
Потом вода затопила неясные берега, и во вспышке грозы Алехандро и