Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх. Дмитрий Сергеевич Мережковский
Читать онлайн книгу.
где конец Египта.
В Египте совершаются три тайны, тремя лучами светит свет изначальный: в Озирисе воскресшем совершается тайна Одного, Личность; в Озирисе итифаллическом – тайна Двух, Пол; в Озирисе теократическом – тайна Трех, Общество. Три Озириса в одном; три тайны в одной. Но это еще не последнее соединение, а только первая слиянность.
Три луча – три меча: как мечи, пронзают, режут нас антиномии Личности, Пола и Общества; бесконечно расходятся, раскрываются в нас три листа божественного Трилистника, в Египте еще не раскрытые, свитые, как лепестки подводного лотоса, где спит Младенец Бог.
«Томительно, но не грубо свистит вентилятор в коридорчике: я почти заплакал: да вот, чтобы слушать его, я хочу еще жить, а главное, друг должен жить. Потом мысль: неужели он, друг, на том свете не услышит вентилятора? И жажда бессмертия так схватила меня за волосы, что я чуть не присел на пол. – Глубокою ночью» (В. В. Розанов. Уединенное, 265).
Глубокая ночь сгустилась над миром после египетских суме-рок, и в этой ночи «схватывает за волосы» мир египетская жажда воскресения.
«Могила, – знаете ли вы, что смысл ее победит целую цивилизацию?.. То есть, вот равнина, поле; ничего нет, никого нет… И этот горбик земли, под которым зарыт человек. И эти слова: «зарыт человек», «человек умер», своим потрясающим смыслом, своим великим смыслом, стенающим, – преодолевают всю планету и важнее «Иловайского с Атиллами». Те все топтались. Но «человек умер», и мы даже не знаем, кто: это до того ужасно, слезно, отчаянно, что вся цивилизация в уме точно перевертывается, и мы не хотим «Атиллы и Иловайского», а только сесть на горбик (†) и выть на нем униженно собакой» (Ib., 279).
Из горбика, где зарыт человек, выросла пирамида Хеопсова, а из «собачьего воя» – эта надгробная песнь времен Птолемеевых:
Зодчие зданий гранитных, творцы пирамид богами не сделались,
Гробы их запустели так же, как гробы нищих, всеми покинутых
на берегу пустынных вод…
Никто не вернется оттуда, не скажет нам, что за гробом нас ждет;
Никто не утешит нас, доколе и мы не отыдем туда, куда все отошли.
Радуйся же, смертный, дню своему, делай дело свое на земле,
пока не наступит день плача,
Его же не услышит Бог с сердцем небьющимся – и не спасет.
Это и значит: «Египтяне тщетно служили богам».
И за тысячи лет до времен Птолемеевых, старый певец-арфист Антэфа царя уже поет:
Чтó значит величие живых, что значит ничтожество мертвых?
Значит – согласье с законом, царящим в царстве вечности,
в земле правосудия,
Где нет ни насилья, ни войн, где не нападает брат на брата,
Но в мире все вместе лежат, множество множеств,
Закону единому следуют, ибо сказано всем, вступающим в жизнь:
«Живи, благоденствуй, доколе и ты не возляжешь на смертное ложе».
Тихость же Бога с сердцем небьющимся – лучший удел…
Роды