Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
Читать онлайн книгу.
При посадке на берег непременно является «rampino», помогающий держать гондолу. Ему достаточно дать 5 чент. Остерегаться поскользнуться на мокрых ступенях[216].
В 1913 году рекомендуется платить полторы лиры в час при одном-двух пассажирах и две при трех-четырех[217]. В путеводителе Филиппова советуют платить 1 лиру за час днем и полторы ночью, не оговаривая число пассажиров, но упоминая возможность вдвое ускорить путь, наняв гондолу с двумя гребцами за двойной тариф[218]. О возможности уменьшить первоначально заявленную цену свидетельствуют и многие путешественники: «А на самом деле с гондольерами торгуются, как с извозчиками. И ругаются они друг с другом, как извозчики, крича на венецианском диалекте: „Подойди, подойди – я тебе вырву и съем сердце!“»[219]
В венецианской ночной тишине, степень непроницаемости которой была невообразима для жителей больших городов, особенно запоминались таинственные возгласы, которыми гондольеры обменивались друг с другом:
Странно сразу действует в Венеции тишина и бесшумность, и в этом есть что-то удивительно успокаивающее. Даже предложения услуг делаются с особой дискретностью… Не спеша носильщики-факины уложили наши (довольно многочисленные) чемоданы, и вот мы уже плывем, сначала мимо не очень казистых построек, мимо барочной церкви Скальцо (в которой тогда еще развертывался божественный плафон Тьеполо, погубленный в первую мировую войну), а там, после мягкого поворота, появляются один за другим чудесные мраморные дворцы, из которых иные мне кажутся старинными знакомыми. Вот Labia, вот Vendramin Callergi, вот Ca’d’Oro, вот и «родной» мост Риальто. У грандиозного почерневшего мраморного палаццо Гримани гондольер сворачивает в боковой, узкий и темный канал. То и дело теперь подплываешь под небольшие мосты, по которым тянутся в том и другом направлении вереницы прохожих; шаги их отчетливо слышатся в общей тишине. Это тоже мне представляется чем-то родным… И еще каким-то «воспоминанием» представляется мне крик «поппэ!», которым гондольер дает о себе знать, подплывая к какому-либо повороту или к перекрестку[220].
Части наблюдателей они казались вовсе нечленораздельными: «Особым криком какой-то хищной птицы предупреждают они при поворотах каналов идущие навстречу лодки, и мне не случалось видеть, чтобы при самых неожиданных встречах быстро выплывающих из‐за угла гондол они хотя бы раз столкнулись друг с другом»[221]; «Гондольер плавно, бережно и молча скользит в узких каналах, и вдруг, как крик совы, из тишины ночи вылетает окрик его, чтобы легче разъехаться на углах канала»[222]; «Протяжно кричит гондольер, – и вы сворачиваете в маленький канал, тесный и темный»[223]; «При поворотах гондольер издает очень характерный предостерегающий возглас»[224]; «Но вот гондольеры обменялись какими-то гортанными криками, не то приветствиями, не то предостережениями, и мимо борта нашей гондолы промелькнула, как тень, не прикоснувшись
Лагов Н. М. Рим, Венеция, Неаполь и пр. С. 65.
В. М. С. Первая экскурсия в Италию с маршрутом на 28 дней, записью практических сведений и дорожным словарем. C. 279.
Западная Европа. Спутник туриста под редакцией С. Н. Филиппова. С. 87.
Страхова С. Венеция // Журнал Содружества (Выборг). 1937. № 6. С. 9.
Бенуа А. Мои воспоминания. В пяти книгах. Книги четвертая, пятая. М., 1980. С. 40.
Марков Е. Царица Адриатики. Из путешествия по европейскому югу. С. 224.
Пастернак Л. Записи разных лет. С. 67.
Ходасевич В. Город разлук. В Венеции // Московская газета. 1911. № 114. 23 сентября. С. 1.
Остроумова-Лебедева А. П. Автобиографические записки. М., 2003. С. 296.