Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
Читать онлайн книгу.
centesime за их страдания. Однако если вы не догадаетесь этого сделать, то ласковость быстро сменится наглостью, и с вас прямо потребуют дань, ради которой собственно и старается весь этот люд[236].
Столь же соборным действием было и прибытие постояльца в отель:
Гондола тихо подплывает к мраморным ступеням, купающимся в воде. Толпа лакеев наверху уже высматривает жертву.
– Синьору конте угодно номер?..
– Номер для принципе! – кричат вверху.
– Апартаменты для его светлости! – подхватывается там и тонет под аркадами старого палаццо, обращенного в современный Отель, с буржуазным комфортом, против которого, кажется, протестует каждый камень этого дома.
Крайне смущенный всеми неожиданно обрушившимися на мою скромную голову титулами, выхожу из гондолы, но меня моментально подхватывает под руки швейцар и, точно стеклянную посуду, предает в другие руки…
– Я сам… сам пойду.
– Помилуйте… как можно… Господину графу отдохнуть нужно.
– Я вовсе не граф! – оправдываетесь вы.
– Виноват… Я не узнал принца… Готовы ли комнаты синьору принчипе? – кричит он.
– Помещение для его светлости во втором этаже! – отзываются оттуда[237].
20
Как и в других туристических городах Европы, венецианское гостиничное хозяйство делилось на три неравные части: крупные роскошные отели, преимущественно расположенные во дворцах, выходящих на Большой Канал; небольшие гостиницы, разбросанные по всему городу, и меблированные комнаты, сдающиеся посуточно – иногда с дополнительным пансионом. Последние опознавались обычно по небольшим белым запискам, выставленным в окнах; кроме того, особенно удачные варианты передавались через рекомендации знакомых[238].
При этом вообще итальянские гостиницы смотрелись не слишком выигрышно на фоне отелей в других европейских странах. В общем обзоре С. Н. Филиппов констатировал:
Гостиницы. В больших городах первоклассные, как и везде в Европе, хорошо устроены, но не отличаются особой чистотой. Второклассные прямо грязны. В общем, и те и другие скорее недороги. Комнаты везде можно иметь от 2–3 лир. Пансион: 5, 6, 7 до 10 л. Следует уговариваться заранее обо всем и тщательно проверять подаваемые счета. Служат: официант, девушка и коридорный, или факкино.
«Чай». Нужно помнить, что «на-чай» играет в И<талии> большую роль всегда и везде. 20–50 чентезими открывают часто двери, которые, кажется, не отворяются. Этого не следует забывать[239].
В отличие от многих других городов в Венеции не было специфических русских отелей (за единственным исключением, о котором ниже): список рекомендаций европейского Бедекера и его русского аналога совпадает практически в деталях. Оба они начинаются с Hotel Royal Danieli (Riva degli Schiavoni). Наш путеводитель описывает его так: «Близ дворца Дожей. Свое почтовое отделение и железнодорожная касса. №№ от 5 до 20 л.
Светлов В. Венецианские рассказы. СПб., 1900. С. 469–470.
Немирович-Данченко В. Лазурный край. СПб., 1896. С. 56. Немирович-Данченко, не раз бывавший в Венеции и много про нее писавший (ср., кстати: «<…> я был здесь пятнадцать раз и каждый раз подолгу!» – Немирович-Данченко В. Лазурный край. СПб., 1896. С. 69), был замечен на Лидо одной из наших свидетельниц: «Там мы встретили представительного, с бакенбардами, похожего на русских помещиков конца XIX века, как они изображались в Художественном театре, известного журналиста „Русского слова“ Василия Ивановича Немировича-Данченко. Он жаловался, что, несмотря на отчаянную жару, должен был переодеваться, по законам хорошего тона table d’hot’oв, четыре раза в день. К утреннему завтраку разрешалась пижама, ко второму завтраку – летний костюм, к обеду – визитка или смокинг и вечером, для ужина, казино, café-concerts, балов – фрак. При его плотной комплекции это было трудной службой. Он завидовал нашей демократической свободе от всяких душных повинностей света, нашей, обросшей корой грязи и нищеты, старинной, чудесной, умирающей Венеции. Надевал спортивную рубашку и теннисные фланелевые брюки и ехал с нами вечером посидеть в разных trattoria на маленьких площадях» (Серпинская Н. Флирт с жизнью. М., 2003. С. 72; ср. также краткое упоминание в письме И. Грабаря: «Я встретил тут Немировича-Данченко, он живет на Лидо, – куда я ездил уже раз 6 купаться». – Письмо к В. Э. Грабарю от 29 августа 1895 г. // Грабарь И. Письма 1891–1917. М., 1974. С. 48–49).
Так, например, разыскивал себе жилье К. С. Петров-Водкин, собиравшийся идти в Венецию пешком и вообще державшийся в быту провозглашенного им принципа «с деньгами с большими и дурак за границей побывает». В первом же отчете он писал: «Наконец-то я в Венеции. Этот город выстроен на воде и ужасно странно кажется – улицы – это каналы, гондолы – это извозчики. Камень и вода, но зато нет шума колес – ни одной ведь лошади во всей Венеции. Много я здесь насмотрелся и навидался – эти дворцы, храмы, плещущиеся в воде. Ночью вода блестит, отражая огни. Поселился в комнате (мне везет – случайно получил один адрес в Константинополе). Хозяин даже по-русски говорит. Но погодка не балует – дожди, холодно, а они подлецы не имеют печей – в комнате пар от дыхания, но зато как только солнце, так почти жарко на воздухе» (письмо А. П. Петровой-Водкиной от 1/13 <так в источнике> ноября 1905 г. // Петров-Водкин К. С. Письма. Статьи. Выступления. Документы. М., 1991. С. 80).
Западная Европа. Спутник туриста под редакцией С. Н. Филиппова. С. 47.