Я тож, Любань,

      Хочу в Тайвань.

      Доху без дыр

      И с ней в Таймыр,

      Под гром джаз-банд

      Рвануть в Тайланд.

      Но жизнь, увы, моя тиха.

      Давно изношена доха,

      Держусь подальше от греха

      И от соблазна:

      Наполнить тайским потроха

      И ездить только на слоне

      Неслазно.

      Река времён вперёд несётся,

      Уносит жизни утлый чёлн,

      И скоро вечности коснётся

      Гребец обшарпанным веслом.

      Потухнет всё…

      Лишь дружбы нить

      Взлетит осенней паутинкой,

      Чтобы иных объединить.

      Мне кажется, что я медведь,

      Хожу по клетке беспрерывно.

      А лапу между прутьев и реветь

      Здесь не дают, сколь ни обидно.

      Большая клетка, вроде есть простор,

      И можно и налево, и направо,

      Но там запор и здесь запор,

      Везде я не имею права.

      Проблему эту я решил,

      Давно хожу диагональю,

      А то винтом кручусь, но нету дыр…

      Да… прочно, крепко заковали.

      И кто они? Да нету их.

      Я сам собой давно закован,

      Сам выбрал путь. И вот, в конце,

      Мне не уйти, я замурован.

      Однако ж есть последний ход:

      Освободиться – улететь к мечте-невесте.

      Мяукнет кот, залает пёс,

      Дух воспарит, оставив плоть на месте.

      Как справиться с собой? —

      Вопрос задал Исаич.

      Без Бога сам не свой,

      А людям не товарищ.

      Как пифия, вдохнув

      Дельфийских испарений,

      Он истину изрёк,

      Здесь двух не будет мнений.

      Что, мол, он понял всё,

      России путь промыслил.

      Настолько, что теперь

      Зачем свои нам мысли?

      Что нынче Казахстан

      (Уж эти мне Эзопы)

      Вступил на роль Балкан

      В подбрюшии Европы.

      Что «крохотки» в людей

      Добавят совершенства.

      Мол, одичали все,

      Не нюхали и земства.

      Не прост как апельсин,

      И всуе не будь сказан,

      Язык родных осин

      Он правил новоязом.

      Лубочный эрудит,

      Он знает всё на свете

      И красным колесом

      Катится по планете.

      Отчего былой хозяин

      Так начальству параллелен?

      Будь он боле вертикален,

      Суд его был боле делен.

      Про себя он был уверен,

      Институт стал нелинеен,

      По Земле окрест рассеян,

      Оттого самонадеян,

      И упрям, и неумерен.

      – Ничего, – сказал хозяин, —

      Нелинейность мы отсеeм

      И