Изведав холод зимний, я арабов

      Счастливых посетил и обошел

      Всю Азию, что по прибрежью моря

      Соленого простерлась: в городах

      Красиво высятся стенные башни,

      И вместе грек там с варваром живет.

      Всех закружил я в пляске вдохновенной

      И в таинства их посвятил свои,

      Чтоб быть мне явным божеством для смертных.

      А потому из городов Эллады

      Вас первыми я, Фивы, огласил

      Восторга песнью, нарядил в небриды[4]

      И в руки дал плющом увитый тирс,

      Что сестры матери – кто б мог подумать? —

      Во мне Зевеса сына не признали

      И утверждали, будто, согрешив

      Со смертным, мать Завесу приписала

      Свой женский грех; что ловко сочинил

      Ту басню Кадм и что Зевес Семелу

      Убил за дерзко выдуманный брак.

      За это их я в бешенстве дома́

      Заставил бросить: потеряв рассудок,

      Они теперь ушли на Киферон

      В вакхических одеждах, с жаждой оргий

      В груди, и сколько в царстве Кадма есть

      Народу женского, – всех с ними вместе

      Заставил я покинуть очаги,

      Теперь под сенью елей в исступленье

      Бездомные блуждают по скалам.

      Да, город, ты почувствуешь теперь,

      Что значит таинств Бромия[5] чуждаться.

      И матери я память освящу,

      Явившись людям тем могучим богом,

      Который ею Зевсу был рожден.

      Почет и власть царя здесь отдал Кадм

      Пенфею, сыну дочери Агавы.

      Он – богоборец, и ни разу мне

      Не сделал возлиянья, и в молитвах

      Упоминать не хочет. Пусть же царь

      И прочие фиванцы убедятся,

      Что точно бог я. А когда дела

      Устрою здесь, – пойду в другие земли.

      Но если с войском двинутся фиванцы,

      Чтоб женщин с Киферона возвратить,

      Я дам им бой, став во главе вакханок.

      Так вот зачем, обличье изменив,

      Из бога стал я с виду человеком.

      А вы, со мной покинувшие Тмол,

      Вы, Лидии питомицы, подруги

      В пути и власти, – вы теперь, тимпан

      Над головой фригийский поднимая,

      Подарок Реи-матери и мой,

      Столпитесь около дворца Пенфея:

      Пусть громкие удары соберут

      Сюда фиванцев. Я ж на Киферон

      Пойду теперь, к моим вакханкам новым,

      И в хороводы легкие вплетусь.

      Парод

      Во время последних слов Диониса вступает на орхестру хор лидийских вакханок.