Алла Пугачева: Рожденная в СССР. Федор Раззаков
Читать онлайн книгу.
за ней закрепилась кличка – Алка-кричалка. А все потому, что, не обладая должным опытом и авторитетом, она не находила ничего лучшего, как кричать на своих нерадивых учеников. А однажды и вовсе пригрозила их побить, если они не перестанут хулиганить. Причем сказала это так убедительно, что ребята поняли – эта может.
Постепенно порядок на ее уроках был восстановлен. Во многом это произошло благодаря певческому таланту Пугачевой. В конце уроков, если дети вели себя примерно, она пела им песни под собственный аккомпанемент. Особенно нравилась ребятам в ее исполнении песня «Огромное небо» из репертуара Эдиты Пьехи. Еще она им рассказывала о своих поездках в Тюмень, о встречах с известными людьми.
Однажды кто-то из ребят стал вовсю хвалить тогдашнюю советскую эстраду и на этой почве у них с Пугачевой вышел большой спор. Молодая учительница, которая так проникновенно пела «Огромное небо», вдруг принялась уверять своих учеников, что эстрада – это ерунда, а вот классика… Она даже принесла в школу свой старенький проигрыватель и поставила ребятам пластинку с оперой «Князь Игорь». Ученики послушали, но эстраду не разлюбили. По-прежнему орали на переменах «Опять от меня сбежала последняя электричка…».
В апреле 1969 года Пугачева устроилась певицей и аккомпаниатором в эстрадно-цирковое училище. Произошло это случайно. В училище пришла разнарядка на Калужскую и Тамбовскую области: надо было спешно формировать бригаду и отправляться туда с концертами. Исполнителей всех жанров найти удалось быстро, и не было только певицы. Вот тут кто-то и посоветовал Михаилу Плоткину, который формировал бригаду, Аллу Пугачеву. «А кто это такая?» – спросил Плоткин. «Ну, та, которая про робота поет», – последовал ответ.
Между тем Плоткин не стал сам встречаться с Пугачевой, а поручил эту миссию своему коллеге – преподавателю пантомимы Олегу Непомнящему. Последний вспоминает:
«Мы договорились с Аллой о встрече на следующий день, 24 апреля. Я сказал, что буду ждать ее в фойе циркового училища в час дня. По благоприобретенной привычке строжиться на студентов, я придирчиво спросил:
– Не опоздаешь?
– Нет. Я хотела бы заработать.
Слегка обескураженный таким предметным отпором, я, тем не менее, не утратив педагогических интонаций, попрощался и почему-то уверовал, что моим поискам и мытарствам пришел конец.
На следующий день, по-видимому, в связи с законом мировой справедливости, я сам опоздал к назначенному часу. Всего на пять минут, но мне было чрезвычайно неловко. У входа в училище я столкнулся со своим студентом Миколасом Орбакасом, который тоже опаздывал непосредственно на урок, за что немедленно получил от меня разнос (23-летний Орбакас тогда учился на 4-м курсе. – Ф. Р.). Миколас извинился, ссылась на трудности с транспортом, прибавил шагу и немного обогнал меня…
Ждавшая меня в фойе девушка как-то пристально, со значением глянула на Орбакаса и потом смотрела на него, не отрываясь. Ее поведение показалось