Алла Пугачева: Рожденная в СССР. Федор Раззаков
Читать онлайн книгу.
одно из них даже напишет песню, которая станет шлягером – «Я тебя поцеловала».
Одно время за Пугачевой ухаживал даже космонавт Герман Соловьев, с которым она познакомилась во время своей первой гастрольной поездки с радиостанцией «Юность» в Тюмень (об этой поездке речь еще пойдет впереди). Когда они вернулись в Москву, космонавт стал приглашать Пугачеву на различные мероприятия, даже познакомился с ее родителями. Но дальше обычных ухаживаний дело у них так и не пошло, хотя мама Аллы просто спала и видела, чтоб ее дочь вышла замуж за человека такой романтической профессии, как космонавт. «Ведь не эстрадник какой-то», – часто приговаривала Зинаида Архиповна. Но на дочь эти причитания никакого впечатления не произвели. В итоге это увлечение Пугачевой быстро закончилось.
Как поведает много лет спустя сама певица, она и женщиной станет не благодаря постоянной связи, а исключительно по воле случая. Это случилось 2 марта 1967 года. Вот как описывает происшедшее человек, который, по его же словам, лично слышал этот рассказ от Пугачевой, – А. Сумин:
«В тот день молоденькая девушка Алла вышла на улицу и поняла – ЭТО должно случиться сегодня. И решила, что, как в сказке, это будет первый, кто заговорит с ней и постарается познакомиться. Этим человеком оказался художник, старше ее, который заговорил с девушкой на платформе метро. В его мастерской, где-то в районе Кузьминок, все и случилось…»
В начале апреля Пугачева отправилась на гастроли в Тюмень в составе концертной бригады радиостанции «Юность». В эту бригаду вошли как уже признанные эстрадники вроде Яна Френкеля, Александры Пахмутовой, Николая Добронравова, так и молодежь: поэт Диомид Костюрин, журналисты Максим Кусургашев, Феликс Медведев и Борис Вахнюк. Последний вспоминает:
«Дождавшись очереди, Алла вышла на сцену – тоненькая, хрупкая, в строгом платьице, вместо рыжей копны – аккуратно подстриженный каштановый колокольчик. Села к роялю, произнесла сбивчиво в микрофон стихи, самолично написанные к случаю, и ударила по клавишам.
Пела не залитованное и рекомендованное реперткомом. Пела про то, что «Прилепился к окошку лист, это значит, что всю ночь под осенний свист дождик плачет». Про некую цветочницу, которая, наплевав на расположение короля, сбежала от него ночью с… шутом. И собственную песню спела – трагическую, под обожаемую Пиаф: «Брошенный в кресло клетчатый плед и запах дыма твоих сигарет, и этот вальс, наш единственный вальс!..»
Зал бушевал. Кипел за кулисами и Юрий Георгиевич Эрвье. Геолог, доктор наук, первооткрыватель тюменских богатств, Герой Труда, лауреат и прочая, прочая. Он успел полюбить юную певицу. Она даже получала неслыханные по тем временам гонорары: за концерт на деревенском рыбозаводе – огромную селедочную банку паюсной икры…»
А вот как об этой поездке вспоминал другой ее участник – Феликс Медведев:
«Я помню Аллу тоненькой тугой веточкой, но уже тогда не гнувшейся под пронизывающей заполярной метелью. С гитарой в худых полудетских ручонках. Припухшие мочки