«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы. Алексей Букалов
Читать онлайн книгу.
мне шорни репят и дает им шертовск имя» (XII, 313). Параллель эта присутствует и в романе о царском арапе. Татьяна Афанасьевна Ржевская просит брата: «Не погуби ты своего родимого дитяти, не дай ты Наташеньки в когти черному диаволу» (VIII, 25).
Чернота арапа не только выделяет его из толпы, делает унизительным объектом назойливого любопытства. Она равнозначна уродству и потому отвращает от него нареченную невесту.
В «Барышне-крестьянке» Пушкин возьмет эпиграф из «Душеньки» Богдановича. Там героиня настолько прекрасна, что Венера из зависти делает ее смуглой, что (по эстетическим нормам эпохи рококо) равнозначно потере красоты. Чернота – это проклятие!
Но одновременно чернота манит, привлекает внимание, выделяет из толпы. В той же пушкинской повести смуглянка-крестьянка стократ милее, чем белоснежная барышня (Пушкин как бы предвосхищает знаменитый лозунг негритянского движения середины XX века: «Black is beatiful» – «Черный – это прекрасно!»).
С другой стороны, стойкая и давняя традиция связывает роковое, смертельное именно с черным цветом. М.Н. Виролайнен и Н.В. Беляк доказали, что негритянский мотив из сальериевой оперы «Тарар» Пушкин «мог с особым удовольствием ввести в качестве скрытой цитаты в текст “Моцарта и Сальери”». «Можно только удивляться, – подмечает В.С. Листов, – с каким постоянством Пушкин предъявляет черную персону тем из героев, коим грозит смерть. Трагическая противоположность черного и белого, неслиянность и одновременно нераздельность этих начал – едва ли не одна из основ характера поэта. “Потомок негров безобразный” постоянно чувствует какую-то неуловимую грань, отторгающую его от всех. Это поняла и со всей страстью, ей присущей, объяснила М.И. Цветаева. Отсюда же, от происхождения африканского, постоянное внимание Пушкина к гибели белой Дездемоны от рук черного Отелло; идущее через годы самоотождествление с царским арапом Ибрагимом; интерес к эфиопским эпизодам Священной истории».
В болдинском стихотворении «Отрок» (1830) есть строки «Будешь умы уловлять, будешь помощник царям» (III, 241). «Тут любопытна перекличка этого болдинского отрывка с “Арапом Петра Великого”, начатым еще в 1827 году, – пишет Листов. – Предок служил Петру; потомок готов служить Николаю <…> Если мы верно уловили близкую родственность стихотворения "Отрок" и неоконченного болдинского отрывка “Когда порой воспоминанье…” по мотиву высокого жизненного призвания, то роман о царском арапе прямо относится к нашей теме. “Будешь сподвижник Петру” – основной смысл написанной Пушкиным части прозаического произведения. Но вспомним: в первой главе “Арапа Петра Великого” Ибрагим мучительно решает – Франция или Россия? Остаться ли в цивилизованной Европе или уехать в страну, которую герцог Орлеанский называет “полудикой”? (VIII, 8) На одной чаше весов Париж и любимая женщина, а на другой долг перед Россией <…> У Ибрагима долг перед Россией и Петром одерживает победу над прелестями Франции»242.
Эту «черную ноту» услышал Андрей Синявский в своих нашумевших «Прогулках с Пушкиным»: «Ему (Пушкину) припоминаются разные странности его