От Старой Руссы Лобыни близко —

      Истоки русских моих корней.

      Стою с цветами у обелиска

      И понимаю: среди камней

      В лесу еловом иль светлом поле,

      А, может, в роще лежит мой дед.

      И небо чисто, и эхо – боя,

      И сердцу больно: известий нет.

      Словно на прищепках, листья сохнут.

      Двор-колодец в обруч стен зажат.

      Солнечные зайчики на окнах

      Прыгают и в капельках дрожат.

      Солнце сядет – двор в тени утонет.

      Вглядываться в окна нет причин —

      Видно всё, как будто на ладони,

      От смешных веснушек до морщин.

      Не отринул грешницу с повинной.

      Со слезами, пряча красоту,

      Ноги целовала Магдалина

      Господу пришедшему – Христу.

      Каялась, пошла за Ним в дорогу,

      Исцелённой радостен был вид…

      Возлюбившим Бог прощает много,

      Покаянье – многих исцелит.

      Перекрёстки старых улиц-линий,

      Василеостровский холодок,

      В честь святой Марии Магдалины

      Названный больничный городок.

      Бархатцы расцветок разных самых —

      Украшенье тихого двора.

      Засыпает с мыслями о мамах,

      Грустно глядя в окна, детвора.

      Хуже нет, когда болеют дети.

      Ты за них, Мария, помолись.

      С нежностью поглаживает ветер

      Плачущей рябины тонкой кисть.

      Чисты в небесном хоре голоса,

      Душе приятны, благостны на слух,

      И ласково взирают образа

      На деток и молящихся старух.

      Лампадки в храме весело горят,

      Томится в банках сладостный елей,

      Пожертвовать сегодня каждый рад

      На церковь даже несколько рублей.

      И, как всегда, мне хочется присесть —

      Четвёртый час уж служба, видит Бог!

      «Устала? – говоришь, – грехов бо несть?» —

      Из сердца – голос, праведен и строг.

      …Воспринимай меня во всём,

      Не упрекая, как мальчишку.

      Душа – неизданная книжка,

      Душа – осенний, грустный дом.

      Ещё в ней тысячи надежд,

      Рассеянных в сентябрьской дали,

      Но гуси радостно кричали

      Над Шелдомеж[3]…

      Воспринимай во мне с тоской

      Басё, отца Хемингуэя,

      От звёзд далёких Водолея

      Отчаянье течёт рекой.

      Воспринимай во мне с тоской

      И свежесть трав, и вдохновенье,

      И листьев нежные мгновенья,

      И песен ивовых покой.

      Воспринимай