Хранитель Реки. Иосиф Гольман
Читать онлайн книгу.
Береславский проводит на своем новом рабочем месте, торгуя живописью. Торгует то в джинсах с майкой, то в телогрейке с ватными штанами. Торгует и в дождь, и в солнце, и в ветер, и в снег – столь же беззаветно, сколь и безрезультатно.
От всего этого ударение в слове «живопись» ему хочется поставить на последнем слоге, как у героев знаменитой троицы из фильма Гайдая, также занимавшихся чем-то подобным.
Честно говоря, будь это не его идея с арт-галереей – давно бы прикрыл начинание, списав убытки (кстати, не так они и велики). Но проблема в том и состоит, что это была именно его идея! И именно он отстаивал эту идею со всей своей убежденностью – перед скептиками, нытиками и просто мало верующими (а убежденность Береславского дорогого стоит!).
Ефим Аркадьевич в очередной раз печально и безнадежно вздохнул, потом снял очки и попытался их протереть. При отовсюду летевшей снежной крупе это оказалось таким же бесполезным занятием, как и все его стояние.
«Ничего! – вдруг подумалось ему. – Сегодня не пришли – придут завтра. Не может же не везти вечно». Мысль немудреная, а повеселел профессор. Даже теплее стало.
– Аркадьич, а как насчет в футбольчик сгонять?
Это его сосед, Пашка, молодой детина лет под тридцать. Сын известного живописца, сам живописец. Мешает ему, как и многим детям великих, тень отца. А еще больше мешают водка с пивом.
Но Береславский не психоаналитик и уж точно не борец за всемирную нравственность. А потому тут же, на импровизированном крохотном поле, за вполне графичными, по зимнему времени, деревьями, на слегка заснеженной пожухлой травке, побегали в футбол – с такими же, как и сами, неудачливыми на сегодня продавцами объектов изобразительного искусства.
Впрочем, играть в футбол Ефиму Аркадьевичу не так уж понравилось. Азарт-то прежний остался, а дыхалка – как раз на уровне его «полтинника». Плюс (точнее, минус) – сидячая и оручая работа. С таким анамнезом – лучше в шахматы. Береславский так и делал с другим любителем, акварелистом Виктором. Но зимой за шахматами сначала отмерзали пальцы, потом – мозги. Футбол в этом плане, как зимний вид спорта, гораздо логичнее – согрелись-то уж точно. Особенно когда потом с Пашкой накатили по пятьдесят грамм (Пашка, правда, побольше, но Береславский – ровно пятьдесят: специальная пластиковая рюмочка у него на вернисаже всегда при себе), жизнь и вовсе засверкала всеми своими приятными сторонами.
Несомненно, его галерея расцветет. Пусть не за год. («Не за три», – поправил себя Береславский. Год – это он на вернисаже стоит. А первые картины приобрел уже три года назад, одновременно с зарождением идеи: у него идея и действия, как правило, далеко во времени не расходятся.) Но расцветет обязательно. Ну, даже если и не расцветет – что ж, Ефим Аркадьевич умеет быть самокритичным, – то это ж такой кайф: ходить по мастерским и рассматривать, что там эти психи наваяли, а сильно задевшее – покупать.
Самое близкое к вышеописанному (Ефим бесконечно был в этом убежден) – процесс кладоискательства. Выкопал яму – а там