и счастья – нет! и не подписан счет —

      то слишком ярок чай то вкус – насмарку…

      я точно знаю: время – не течет

      оно меняет пьющих…

      и заварку.

      Иван Белецкий. Флавий

      г. Краснодар, Россия

      Flavius

      Это не опыт, а школа смотреть вовне.

      То есть не возраст, а медного стиля сила.

      Дальше – густая слава и жизнь, в длине

      чуть не достигшая Ноя с Мафусаилом.

      Молод еще, он недавно решил свою,

      названную в честь него самого задачу,

      смысл которой – видеть, как раздают

      шансы с виной и т.д. и т.п. в придачу.

      И убеждает собственный плоский меч,

      между позором и превосходной твердью

      выбравший неоднозначность, дабы сберечь

      что-то, звучащее громче уместной смерти.

      Песок

      Небо, должно быть, темнело, пока

      он обдумывал варианты своей обиды,

      предпосылки для светской мести,

      сваренные вкрутую, вышедшие из стиля,

      сваленные в одно замечания.

      История скверная: история про умы,

      видящие в пристрастиях почерк, а в счастье – шутку

      и не туда попавшие. Что там обычно

      говорят в таких случаях: хвост играет лисой?

      Но не зима, и не замерзла прорубь —

      слева приметы моря, справа земли приметы,

      Сланцевая поверхность трескается под ногами;

      хочется пить. Нечто вроде пустыни.

      Двигаться лень. Духота. Вдали как будто верблюды,

      но скорее мираж. Песок переносит песок

      по песку. Становятся неразличимы

      чувства: что с той любви, когда

      песчаная фауна растаскивает по колодцам

      море, и небо, и сложенные в преграды

      кости ящеров? И что с этой скуки, если

      жертвуешь связностью

      ради дорожки к цели?

      Достоверность – приятное свойство,

      присущее некоторым людям и некоторым предметам.

      Нет превращений, никаких тебе превращений,

      только непостоянство. Одна забота – беречь

      это непостоянство.

      ***

      Как мастерам невидимых изменений

      нам, вероятно, видно, что впереди.

      Гордость растет, старательно временея

      и превращаясь в нечто без перспектив.

      Нам угрожает ветер. Ветер шумит поверху.

      Ждут минералы. Копится похвала.

      Ты представляешь сущее – опись веток

      или прожилок, с фоном из барахла?

      Страхи описаны нам постольку-поскольку.

      Сходят с пустого места как, например,

      и с человека. Необъяснимо долго.

      Но остаются – в том числе и в уме.

      То есть вцепиться в то, что еще осталось

      и ученически скалиться, видя дым,

      то, как себя рисуя, трясутся скалы

      или чужую карту большой беды.

Скачать книгу