Я ли свой не знаю город?

      Дождь пошел. Я поднял ворот.

      Сел в трамвай полупустой.

      От дороги Турухтанной

      По Кронштадтской… вид туманный…

      Стачек, Трефолева… стой!

      Как по плоскости наклонной,

      Мимо темной Оборонной.

      Всё смешалось… не понять…

      Вдруг трамвай свернул куда-то,

      Мост, канал, большого сада

      Темень, мост, канал опять.

      Ничего не понимаю!

      Слева тучу обгоняю,

      Справа в тень ее вхожу,

      Вижу пасмурную воду,

      Зелень, темную с исподу,

      Возвращаюсь и кружу.

      Чья ловушка и причуда?

      Мне не выбраться отсюда!

      Где Фонтанка? Где Нева?

      Если это чья-то шутка,

      Почему мне стало жутко

      И слабеет голова?

      Этот сад меня пугает,

      Этот мост не так мелькает,

      И вода не так бежит,

      И трамвайный бег бесстрастный

      Приобрел уклон опасный,

      И рука моя дрожит.

      Вид у нас какой-то сирый.

      Где другие пассажиры?

      Было ж несколько старух!

      Никого в трамвае нету.

      Мы похожи на комету,

      И вожатый слеп и глух.

      Вровень с нами мчатся рядом

      Все, кому мы были рады

      В прежней жизни дорогой.

      Блещут слезы их живые,

      Словно капли дождевые.

      Плачут, машут нам рукой.

      Им не видно за дождями,

      Сколько встало между нами

      Улиц, улочек и рек.

      Так привозят в парк трамвайный

      Не заснувшего случайно,

      А уснувшего навек.

      Кто-то плачет всю ночь.

      Кто-то плачет у нас за стеною.

      Я и рад бы помочь –

      Не пошлет тот, кто плачет, за мною.

      Вот затих. Вот опять.

      «Спи, – ты мне говоришь, – показалось».

      Надо спать, надо спать.

      Если б сердце во тьме не сжималось!

      Разве плачут в наш век?

      Где ты слышал, чтоб кто-нибудь плакал?

      Суше не было век.

      Под бесслезным мы выросли флагом.

      Только дети – и те,

      Услыхав: «Как не стыдно?» – смолкают.

      Так лежим в темноте.

      Лишь часы на столе подтекают.

      Кто-то плачет вблизи.

      «Спи, – ты мне говоришь, – я не слышу».

      У кого ни спроси –

      Это дождь задевает за крышу.

      Вот затих. Вот опять.

      Словно глубже беду свою прячет.

      А начну засыпать –

      «Подожди, – говоришь, – кто-то плачет!»

      Человек привыкает

      Ко всему, ко всему.

      Что ни год получает

      По письму, по письму.

      Это в белом конверте

      Ему пишет зима.

      Обещанье бессмертья –

      Содержанье письма.

      Как красив ее почерк!

      Не сказать никому.

      Он читает листочек

      И