Приют святой Люсии для девочек, воспитанных волками. Карен Рассел
Читать онлайн книгу.
есть еще мы.
Домик 4: Разные
Это те, чьи родители поставили галочку против строчки «Другое». Наша болезнь не поддается диагнозу. Это означает, что нас считают ненормальными и скрежещущие зубами парни, у которых во рту остались одни огрызки, и девчонки-инкубы, утверждающие, что во сне ими овладевают демоны.
Огливи мне как брат родной. У нас с ним один недуг. Последние три года мы спим на соседних койках. Энни с приторной нежностью называет нас своими близнецами. Но это не означает, что мы похожи внешне. Огливи высокий, как баскетболист, у него маленькие светло-зеленые глазки и сонная физиономия. А я низенький, чернявый и нескладный парень с острыми локтями и коленками. Моя мамаша говорит, что я из тех, кто любит похвастаться, но не знает, как это делается. Вообще-то в дневной жизни у нас не так уж много общего, хотя кое-какие совпадения имеются: страсть к мунболу, ненависть к старухам и кошкам, фанатичная любовь к бродяжничеству. Зато ночью мы становимся кровными братьями, связанными узами одинаковых сновидений. Огливи единственный, кто, как и я, видит пророческие сны о прошлом.
Но даже не будь этого, мы бы обязательно сдружились. При всем нашем уважении к соседям домик № 4 – место довольно жуткое.
Там обитают Эспалда и Эспина, приемные дочери священника. Это горбатые двойняшки, хихикают по каждому поводу и трутся горбами, когда спят. Еще там имеется Филипп, психоманьяк, в которого вселился злой дух. Он подхватил его, сорвав банан с придорожного дерева, не подозревая, что его корни обвились вокруг общей могилы революционеров из Монкады. И с тех пор им владеет дух Франсиско Паиса. Во сне он взрывает гранаты и, потрясая кулаком, вопит: «Да здравствует революция!» Днем же политикой не интересуется.
В этом году к ним прибавился новичок, восточноевропейский оборотень. От него пахнет землей и разложением Старого Света. Лицо его – один сплошной ужас, пестрая мешанина болячек и гнойных прыщей. Из ушей и на подбородке торчит рыжая щетина. Глядя на него, невольно ожидаешь какой-нибудь страшной истории: он не ходил в школу и питался кислой капустой, а мать летала на шабаши ведьм. Его циклы сна строго совпадают с фазами луны.
Эмма раньше была классической лунатичкой. Рассказывает, что после смерти матери ее стали находить по ночам рядом с гостиницей «Миска и койка», где она с открытыми глазами бродила по сточным канавам. Но, вероятно, недуг Эммы стал принимать иную форму, поскольку ее больше не привязывают к кровати. И я как-то сразу заметил, что Эмма не только хороший партнер по игре в мунбол, но, прежде всего, девочка. Вокруг глаз у нее забавная сетка вен, похожая на жилки листа, засушенного между страницами. В лагере она единственная, кому не поставлен диагноз. Не знаю, почему я вдруг решил, что могу спасти ее, или мы оба сумеем спасти друг друга. Но сейчас я люблю фантазировать, как мы спим вместе и видим в своих снах то, что там видят обычные дети. Просыпаемся утром в одной постели, отдохнувшие и излечившиеся от своих хворей.
А теперь об Огливи. Никогда не забуду ту ночь, когда мы с ним выяснили, что у нас одна болезнь. Это была наша первая неделя в лагере, время, когда все растеряны и не уверены