Тридцать три ненастья. Татьяна Брыксина
Читать онлайн книгу.
в Англии, вырос красивым насмешливым блондином. Я не раз приезжала к ним в Москву. Они хорошо меня принимали, одаривали, но… Родную любовь не измеришь подарками и вкусными столами, коли ушло главное.
Ладно, пусть буду виновата я: не хватило деликатности, говорились не те слова, делались не те поступки. Ей-богу, без злого умысла! Это сейчас. А тогда… они хорошо нас приняли в Артёме. Саша одну за другой доставал бутылки из потайного запаса, а мы, дураки, не догадывались проявить скромность. Непьющие хозяева были, по-моему, в шоке.
Но кто бы им объяснил, что все поэты выпивохи, а эти двое ещё и устали чертовски, перенервничали, расслабились?
Лена постелила нам на своей кровати, а сами они легли на полу. Наутро я сняла с шеи серебряную цепочку, протянула сестре:
– Лен, больше нечего подарить. Хочешь ещё засушенную морскую звезду?
– Хочу. Тань, примерь моё платье. Оно вполне красивое, но мне великовато. Тебе не надо ничего купить из вещей? В Артёме очень хорошее снабжение, и магазин рядом.
Сбегали в магазин, купили мне замечательную финскую куртку на гагачьем пуху и стали собираться в дорогу. В аэропорту объявили о задержке рейса, а Лене надо было успеть на дежурство. Она уходила – такая лёгкая, такая родная, ни разу не оглянулась, а я смотрела ей вслед и давилась слезами: между нами начиналась огромная, бескрайняя далёкость.
Ненавижу расставаться, прощаться, разлучаться! Никто из любимых людей не заменит мне один другого. Все нужны! Плохо без всех! Так сложилось в моей жизни, что любовь я собирала по крупицам. В этой деликатной области я знаю больше о себе, чем хочу сказать. Могла бы, но не скажу. Зачем возвращать пролитые слёзы в высохшие глаза? Ведь ещё остаётся надежда!
За всю дорогу домой мы с Василием ни разу не поругались.
Рисунки по памяти
Записки форточника
Собственно, записок таких нет. Могли быть, но их нет.
А вот форточник был. Звали его Рубен Карапетян. Худощавый красавец армянин с густыми, сросшимися на переносице бровями, орлиным носом и копной смоляных волос, он был пригож и женщинам очень нравился. Таково моё первое впечатление о нём. И таким оно осталось до конца. Макееву Рубен доводился закадычным дружком – в прямом смысле слова. Много было у Василия дружков, но без Карапетяна эти воспоминания не могут обойтись никак.
Познакомились они, когда Василий приехал на практику из Литинститута. Руководителем практики был Артур Корнеев, работавший в Нижне-Волжском книжном издательстве. Рубен Карапетян редактировал студенческую газету в политехе. В это же время Макеев начал сдруживаться и с Борисом Екимовым, только-только начинающим пробовать себя в литературном сочинительстве. Все молодые, легко идущие на контакт, умники с забулдыжинкой, с амбициями, любители пображничать на досуге. К ним липли многие начинающие поэты и журналисты Волгограда, но в близкое окружение попадали далеко не все.
Чуть позже обзавёлся первой семьёй Василий; Рубен женился на красавице Надежде; Корнеев переехал в Москву на ПМЖ; Екимов остался бобылём. Жизнь очень