Напиши обо мне,

      Пусть не лучшие в мире стихи,

      Напиши в черновик,

      Что была, как смородина, сладкой, —

      Может, в эту тетрадь,

      Где словесной полно чепухи,

      Глянет сердце твоё

      И меня приласкает украдкой…

      Сладчайшая! Сама сластёна,

      Покоящая на краю

      Вовне постылого закона

      Чужую голову мою.

      И для меня давно не новость,

      И естеству не вопреки:

      Плакучих рук твоих таловость

      Вдруг превращается в силки.

      Я вырваться из них бессилен,

      А наяву – не захочу,

      Во сне, как заяц-простофиля,

      Истошным голосом кричу.

      Как странно, что не устрашает

      За здорово живешь пропасть.

      А сердце тщетно вопрошает:

      Татьяна, ты ли, та ли?

      Сласть!

      Я тебя проводила, и стали слышней

      Песни пеночек в утренней роще,

      Но скажи, почему мне дышать не вольней

      И глядеть на былое не проще?

      Я давно разлюбила тебе потакать,

      Поубавилось гневного пыла,

      Но, увы, не легчает житейская кладь,

      Что в страданьях с тобой накопила.

      Ты, ветрами влекомый по дали земной,

      Что ты знаешь о брошенном доме,

      Где не снился тебе на разлуку со мной

      Даже кактус в оконном проёме?

      Что ты помнишь из тёмных бессонниц моих,

      Из того безысходного ада,

      Где душа угорала – одна за двоих,

      Где бы ей и томиться не надо?..

      Оглянись, ледяные зрачки не лиловь, —

      Разве вправе пенять на докуку

      Ты, на бедность мою подающий любовь,

      Подающий пятак на разлуку?

      Осточертело сумрачно изгойствовать,

      И чтоб угрюмством душу не квелить,

      Я сам с собою начал разглагольствовать,

      О том и сем печально говорить.

      Как филин сивый в гулком одиночестве

      Всю правду-матку гукает во мглу,

      Так ошалело мнится и пророчится

      И мне в моём осиновом углу.

      Простыла жизнь и скомкалась гармошкою,

      И боязно за борозду ступнуть.

      И ни хвалой, ни праздничною ложкою

      На людях мне уста не разомкнуть.

      Надеюсь я на что-нибудь украдкою,

      Ищу забавы в капищах вины.

      Кого люблю – признаньем не порадую,

      Хоть режь ремни на память со спины.

      Одна нога нечаянно оступится,

      Зато другую правее тащу.

      Но страх сказать, и матушку-заступницу

      Я тоже в душу лучше не впущу.

      Неужто вправду сердце приморозило?

      Едва ко лбу не тянется рука.

      Сколь ни гляжусь и в зеркало, и в озеро,

      Но все равно не вижу двойника.

      Осточертело