Вчера, в день последний лета,

      У ручья, в овраге,

      Я видел конец света.

      Там, где сияет Лавра

      Золотом самоварным –

      Сергиево-Посадским.

      Овраг засадили безликим,

      У Лавры украли пейзаж,

      И вместо ажурной базилики

      Окна пустые, мусор, метраж.

      Может, это ненадолго?

      Может, это на полчаса?

      О, люди, откройте глаза!

      О, где же моя отрадная

      Лавра, церковь надвратная?

      Растет гора отвратная!

      Вставай, страна огромная,

      Огромная страна!

      Я спросил айтишника на досуге:

      «Скажи, айтишник, хочешь

      Покажу тебе кареты,

      Золотые россыпи,

      Аламазы, все сокровища

      Дворцов и галереи?»

      Ничего айтишник не ответил.

      «Не мешай», – лишь тихо буркнул.

      «Ну а все же, –

      Я не унимался! –

      Хочешь, жизнь твою

      Я поменяю?

      Покажу тебе дворцы с царевной,

      Яства, море и одежды,

      Ну и неземную красоту?»

      «Погоди, отстань, –

      Сказал айтишник, –

      Только уровень пройду…»

      Как будто в печь гляжу

      На тление огней,

      Я не себе принадлежу,

      А пене дней.

      Я – идол с каменным лицом,

      Я – саркофаг.

      Пожертвуй братом и отцом,

      Нам все живое – враг.

      А ты, чудак, мечтай о том,

      Чтобы сквозь асфальт

      И тлен пророс, открыв

      Иное измеренье,

      Росток каштана,

      Словно крик!

      В скорости, в безумной скорости

      Столько болести, столько доблести,

      Ну а мне бы отстать, ну а мне бы

      Помечтать, окунувшись в небо!

      Нулевые, огневые,

      Где вы, мои джинсы голубые?

      Где вы мои леггинсы,

      Лосины?

      Заносились!

      Где же вы мои

      В две тыщи пятые

      Брюки-юбки, чубчики

      Лохматые?

      Заносилось или

      же вы в моде?

      Лишь попилены

      В комоде?

      Век одежды не видать,

      Век надежды не питать!