Держава том 2. Валерий Аркадьевич Кормилицын
Читать онлайн книгу.
хочу спросить о знаменитом писателе… А не о вас, сударь… Тоже мне, Максим Горький, – ласково улыбнулась супругу. – В конце прошлого месяца господин Пешков удостоился чести, которая для других писателей явилась наградой за долгие десятилетия творчества. Его избрали почётным академиком… Не успел ещё Горький получить подписанный августейшим президентом академии великим князем Константином Константиновичем диплом, как явившийся к нему полицейский чин вашего, господин Сипягин, министерства, предписал вернуть диплом. Вся Россия волнуется…
– Это студенческая Россия волнуется, – перебил её супруг. – Я-то вот не волнуюсь…
– Генеральской России что волноваться… Но ведь это скандал… Вы не находите, многоуважаемый Дмитрий Сергеевич, – несколько саркастически произнесла она.
– Нет, не нахожу, – чуть покраснел министр.
– Дорогая, по-моему, ты невежлива с гостем, – сделал замечание Рубанов.
– Да нет, всё нормально… Ирина Аркадьевна не первая, кто затрагивает эту тему. 10 марта «Правительственный вестник» опубликовал сообщение, я почти дословно помню его: «В виду обстоятельств, которые не были известны соединённому собранию отделения русского языка и словесности и разряду изящной словесности Императорской академии наук, выборы в почётные академики Алексея Максимовича Пешкова, привлечённого к дознанию в порядке ст.1035 Устава уголовного судопроизводства, объявляются недействительными».
– Резонно, – поддержал неизвестно кого Рубанов. – Ирина Аркадьевна, дражайшая супруга моя, а что бы вы сказали, ежели бы того мошенника, что чугунные ворота умыкнул, товарищем министра внутренних дел назначили?
– Перестаньте язвить, дражайший супруг мой, коли ничего в литературной жизни не смыслите, – с унтер-офицерскими нотками, произнесла Ирина Аркадьевна. – Дмитрий Сергеевич, – отвернулась от поверженного супруга, – но неужели члены академии в определении литературного таланта писателя обязаны руководствоваться полицейскими соображениями о его политической благонадёжности?
– Это мой брат, сударыня, вас так настроил? – наконец обрёл дар речи Максим Акимович.
– Разумеется, Георгий Акимович возмущён произволом, – с жаром воскликнула Ирина Аркадьевна. – И не только он. Известные писатели Короленко и Чехов вернули свои академические дипломы.
– Всё так, уважаемая Ирина Аркадьевна. Газеты, и не только русские, подняли настоящую истерию, потому как, по их понятиям, пострадал писатель-демократ… А представьте себе, что когда к сорока дням смерти Боголепова один известный журналист написал об убитом министре положительную статью, то ни одна газета не опубликовала её, – кто из принципиальных либеральных соображений, кто из-за страха перед активно насаждаемым демократическим мнением, подкрепляемым пулями террористов. Вот так-то…
– Давайте лучше по рюмочке, – попытался смягчить сгустившуюся обстановку Рубанов.
– Вам бы только по рюмочке, сударь мой, Максим Полугорький, – пылая лицом, воскликнула