Со смешанными чувствами вошел он в отель. С одной стороны, есть высокая скорбь в мысли о том, что лишишься последней десятки, предназначенной совсем не для этого. С другой стороны, есть тихая радость в том, чтобы не чувствовать себя эгоистом. К тому же в глубине сознания маячил тип, говоривший: «О, если бы мы все были такими, как Фредди!» Духовный восторг, думал он, десятки стоит.

      Однако ему хотелось, чтобы тип удовольствовался пятеркой. Именно столько он, Фредди, был несколько месяцев должен лондонскому букмекеру, который, судя по недавнему письму, уже терял терпение. До описанных выше событий Ф. собирался умаслить его хотя бы частью долга. Теперь об этом нет и речи. Всю сумму, как есть, надо отдать другу детства, чье имя он не мог припомнить.

      Брент? Джернингем? Фосуэй?

      Нет, не то.

      Бустер? Гоггз? Бутл? Финсбери?

      Нет-нет.

      Оставив попытки, он подошел к портье. Конверт был тут, а в нем – чек. Превосходный клерк тут же его обналичил, и Фредди брал деньги, когда кто-то вскрикнул: «А!»

      Казалось бы, что в этом звуке страшного? Однако Фредди испугался. Он узнал голос. То был не кто иной, как букмекер, которому он задолжал пятерку. То-то и плохо летом в Каннах, там очень смешанное общество. Можно встретить Ф. Виджена, кумира школьных друзей, а можно – таких субъектов. Словом, кого угодно, от верхов до низов.

      Обернувшись и встретив беспощадный взгляд, Фредди утратил надежду. Но сделал, что мог.

      – Привет, мистер Макинтош! – сказал он. – А вот и вы! Так-так-так. Ха-ха.

      – Да, – ответил букмекер. – Вот и я.

      – Никак не думал вас тут встретить.

      – Но встретили, – заверил букмекер.

      – Отдохнуть решили? Погреться на солнышке, забыть о делах?

      – Не совсем, – букмекер вынул черную книжечку. – Посмотрим-посмотрим… Мистер Виджен… А, вот! Пять фунтов. Поставили на Мармелада, он пришел третьим. Мог и выиграть, но… Такова жизнь. Думаю, это будет четыреста пятьдесят франков с небольшим, но округлим, давайте просто четыреста пятьдесят. Мы люди свои, в конце концов!

      – Простите, – сказал Фредди. – Может, как-нибудь в другой раз? Сейчас не могу, нет денег.

      – Нету?

      – То есть они мне нужны для одного бедного человека.

      – Мне тоже.

      Словом, Фредди сдался. Взывать к лучшим чувствам он не мог, у букмекера их не было; и протянул ему требуемую сумму.

      – Хорошо-хорошо! – сказал он. – Вот, пожалуйста. С моим проклятием.

      – Прекрасно, – заметил букмекер.

      Фредди остался при пятистах пятидесяти франках, а нужна была тысяча.

      Я бы его не осудил, если бы он плюнул на школьного друга. Пятьдесят франков – чай с девицей, пятьсот остается на курортные развлечения. Недурно.

      Но он преодолел искушение. Старый поклонник… (как же его? Маттлбери? Джакс? Фергюсон? Брейтуэйт?) просит тыщу и тыщу получит.

      Где же достать еще пятьсот? Вот в чем вопрос.

      Занять у дяди? О нет! И тут его осенило. Именно столько предлагал ему хитрый француз,