Парни в гетрах. Яйца, бобы и лепешки. Немного чьих-то чувств. Сливовый пирог (сборник). Пелам Вудхаус
Читать онлайн книгу.
коем случае.
Тип засмеялся:
– Ха-ха! Узнаю твое остроумие.
– При чем тут «мое»? Я – не – Постлвейт. В жизни им не был!
– То есть как? Я же тобой восхищался в старом добром Бинглтоне.
– Где?
– В Бинглтоне.
– Я там не был.
– Ты же носишь наш галстук.
Фредди покачнулся:
– Эта мерзость – ваш галстук? Я его у дяди стащил.
Тип опять засмеялся:
– Ну дела! Ты вылитый Постлвейт, и галстук у тебя наш. Как тут не обознаться? Да-а… Ничего, все к лучшему. Э? Пока! – и он побыстрей свернул за угол.
Фредди смотрел ему вслед, подсчитывая убытки и прибыль. Друзиллу, или как ее, он утратил. Дядю – рассердил. Десятку – отдал. А главное, никто ему не поклонялся. Прибыль же – пятьдесят франков.
В каннском казино можно купить за эти деньги пять мартини. Фредди их купил.
Потом, утерев губы салфеткой, вышел из бара прямо в печальный закат.
© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.
Дядя Фред посещает свои угодья
Чтобы попить после ленча кофе в тишине и в мире, один Трутень повел приятеля в клуб, а там – в ту комнату, где можно курить, но реже бывают люди. В другой, побольше, пояснил он, беседы поражают блеском, но не так спокойны.
Гость его понял.
– Молодость!
– Она самая.
– Жеребята на лугу.
– Они.
– Но не все.
– Pardon?
Гость указал Трутню на молодого человека, только что появившегося в дверях. Глаза у него сверкали, изо рта торчал пустой мундштук; словом, если у него была душа, на ней лежала какая-то тяжесть. Когда наш первый Трутень его окликнул и пригласил подойти, он покачал головой, а там – исчез, словно грек, которого преследуют мойры.
– Ах, Мартышка, Мартышка!.. – вздохнул Трутень.
– Мартышка?
– Да. Твистлтон. Страдает из-за дяди.
– Неужели умер?
– Куда там! Приезжает в Лондон.
– И он страдает?
– А как же! После всего, что было…
– Что же было?
– Ах!..
– Так что же было?
– Не спрашивайте!
– А я спрошу.
– Тогда я отвечу.
– Старый добрый Мартышка, – сказал Трутень, – часто говорил со мной о своем дяде, и если в глазах у него не стояли слезы, я просто не знаю, где им стоять. Граф Икенхемский живет круглый год в деревне, но иногда ему удается сбежать в Лондон. Там он направляется в Олбени, к племяннику, и подвергает его невыносимым пыткам. Дядя этот, переваливший на седьмой десяток, обретает в столице свой настоящий возраст (22 года). Не знаю, встречалось ли вам слово «эксцессы», но именно оно приходит в голову. Все это было бы не так страшно, если бы он ограничивался клубом – мы не ханжи, и, если не разбить рояль, делайте что хотите, никто не шевельнется. Но он тащит Мартышку на улицу и разворачивается вовсю при совершенно чужих людях.
Теперь вы поймете, почему племянник посмотрел на него как на порцию динамита, когда, набитый его обедом, окутанный дымом его сигары, сытый граф