есть запах арбуза

      у нового снега

      который хрустит у меня

      на зубах

      есть привкус тревожности

      в оттиске следа

      что кем-то оставлен

      возможно в бегах

      есть белая мертвенность

      голой берёзы

      и зимнего солнца

      горящий янтарь

      когда зарождаются

      метаморфозы

      в себе растворяя

      осеннюю хмарь

      Ночь тиха, а мне не спится.

      Справа дышит мой сосед.

      За окном луна томится,

      источая бледный свет.

      Спят больничные палаты.

      Легковесна и быстра,

      добрым ангелом крылатым

      облетает их сестра.

      Посчастливится кому-то,

      кто очнётся ото сна:

      каша манная наутро,

      и за окнами – весна.

      И надежда на поправку,

      и сомнений – никаких…

      Лишь сосед на койке справа

      подозрительно затих.

      Убеленный снежной негой,

      скрыт шарфом до самых глаз —

      что-то я отвык от снега,

      от его холодных ласк.

      От его прикосновенья,

      от дыхания зимы…

      Снега чудное свеченье

      покоряет силы тьмы.

      Ноги стынут до озноба,

      им в тепло бы поскорей.

      Кособокие сугробы

      тают в свете фонарей.

      Крик затаён внутри отчаянья,

      в него, как в клетку заключён.

      А в чём тогда исток молчанья,

      какие тайны прячет он?

      Молчанье – редкое уменье,

      которым трудно овладеть:

      как не презреть чужого мненья,

      его выслушивать уметь.

      Оно из тех искусств, которым

      всю жизнь учиться – не позор.

      …Что смотришь на меня с укором

      сквозь глаз прищуренных зазор?

      Ты тоже учишься молчанью

      иль просто нечего сказать?

      Иль это так кричит отчаянье

      от невозможности молчать?

      Я знаю, что когда-нибудь умру —

      не от болезни или ностальгии,

      однажды не проснувшись поутру

      под саваном заснеженной России.

      Меня церковный хор не отпоёт,

      друзья не соберутся на поминки.

      Январский ветер снегом занесёт,

      с трудом ко мне пробитые тропинки.

      Пускай за всё ответит снегопад,

      что громоздит высокие сугробы.

      Под белой простынёй укрывшей сад,

      земли отогревается утроба.

      Давайте жить, пока живётся,

      плясать,

      пока – о двух ногах,

      а