Однако же этот ресторан был открыт только в течение летних месяцев, а потому Эскофье стал владельцем небольшой продуктовой лавки и ресторанчика в Каннах, открытых в течение всего зимнего туристического сезона.

      Изобретательный, трудолюбивый и успешный, Эскофье обладал всеми необходимыми качествами, которые только мог любой отец пожелать для будущего мужа своей дочери. Поля, правда, несколько огорчало то, что Эскофье мал ростом и обладает хрупким сложением, точно ребенок, но он отлично понимал: этот молодой человек обречен на успех. И по характеру Эскофье принадлежал к тому типу мужчин, которые, безусловно, приложат все силы, чтобы обеспечить жену и детей. Собственно, большего Полю Даффису и знать не требовалось. Во всяком случае, именно так он уверял себя. А потому, обняв Дельфину, он сказал ей:

      – Ты должна мне верить. В том, что касается кухни, Эскофье – настоящий художник. А ты – настоящий художник в области слов. Вы будете счастливы вместе.

      Но ей в последних словах отца явственно послышалось что-то иное: то ли вопрос, то ли сомнение.

      А Поль Даффис прибавил шепотом:

      – И потом, он мой друг. Я люблю его, можно сказать, как родного сына.

      В общем, у Дельфины не было выбора.

      На следующий день Эскофье пришел за своей невестой. Дельфина сидела в гостиной на небольшом диванчике в окружении чемоданов и шляпных коробок. Когда Эскофье вошел, она не только не сказала ему ни слова, но даже не пошевелилась; она лишь смотрела на него так, словно видит его впервые в жизни. Он был бледен и явно нервничал; похоже, ему, как и Дельфине, было весьма не по себе. Впрочем, внешне он оказался весьма привлекателен и для повара выглядел исключительно ухоженным – то есть это тогда он казался ей всего лишь каким-то поваром, простым работником. Одет он был поистине безупречно – в красивую рубашку с запонками, накрахмаленную и тщательно отглаженную, в невероятно дорогой фрак – времен Луи-Филиппа[2], – в брюки со штрипками и остро заглаженными стрелками. Его темные усы были изящно подстрижены и умащены благовониями. От него пахло лавандой и тальком. Если бы он не был поваром, он был бы почти идеален. Но он, к сожалению, был поваром.

      И Дельфина просто представить себе не могла, что всю оставшуюся жизнь проживет с этим человеком.

      «Он такой маленький, – думала она, – почти как мальчик».

      Эскофье, похоже, прочел ее мысли. На лице у него вспыхнул румянец. И он сказал, глядя не на нее, а на беспорядочно сваленные у ее ног вещи:

      – Я не могу заставить вас полюбить меня. Да я и не жду, что вы так сразу меня полюбите. Я прекрасно сознаю, какую шутку сыграла со мной природа, но все же надеюсь, что душа моя окажется для вас достаточно интересной и приятной.

      Некоторое время они посидели