Гаухаршад. Ольга Иванова
Читать онлайн книгу.
зацепился за сияющую безделушку, украшенную россыпью алмазов, все слова вылетели из головы, и она почувствовала себя самым несчастным существом на свете. Дочь казанского хана боялась взглянуть в спокойное и красивое лицо крымского наследника, не могла издать ни звука.
– Гаухаршад. – Его негромкий голос пронзил тело девушки, окутал облаком томительной дрожи. Она прикрыла глаза и опустила руки, уронив покрывало на пол беседки. Пусть он смеётся над ней, пусть обливает своим презрением, но сейчас она наберётся смелости и скажет солтану, что хочет принадлежать только ему, что её тело примет только одного мужчину – его.
– Гаухаршад. – Мухаммад шагнул к ней. – В прошлый раз я вёл себя непозволительно. Прости меня, как может простить лишь сестра.
Девушка распахнула глаза, с недоумением вглядываясь в лицо мужчины. Мухаммад не смеялся, и в его лице не было ожидаемого презрения, он казался печальным, и голос его наполнялся необъяснимой тоской:
– Я слышал: болезнь коснулась тебя чёрным крылом?
Она хотела ответить, но голос снова изменил ей, и ханбика лишь кивнула головой.
– Ещё говорят, тебя ждёт путь в Казань?
Гаухаршад вновь кивнула и сглотнула пробежавшую по щеке слезинку.
– Не плачь. – Он дотронулся ладонью до её подбородка, и от его нечаянной ласки сердце девушки оборвалось, покатилось вниз с головокружительной быстротой. Не владея собой, Гаухаршад кинулась на грудь мужчины, прижалась загоревшейся щекой к его плащу. Руки её обвили шею Мухаммада, а губы уже готовы были закричать: «Я не сестра тебе, я – женщина, которая любит тебя! Ты для меня – единственный мужчина!» А Мухаммад уже и сам обнимал её, бережно прижимал к груди.
– Тише, – шептал он, – тише, маленькая девочка. Не надо плакать. Жизнь не прекращается за воротами Салачика, и ты это поймёшь, как только покинешь Крым. Как много нового и интересного ты увидишь в других землях. И я буду вспоминать иногда о своей сестрёнке.
Мухаммад с трудом расцепил судорожно сплетённые на его шее руки девушки:
– А теперь прости, мне нужно срочно вернуться в Акмесджит, меня ждут.
«О чём он?! – с отчаянием думала Гаухаршад. – Зачем он разговаривает со мной, как с ребёнком или тяжелобольной? Лучше бы Мухаммад смеялся и оттолкнул меня, а я бы ползла за ним следом, цеплялась за его ичиги, за стремя коня. Я молила бы взять меня в Акмесджит невольницей, прислужницей, кем угодно! Только бы он не разговаривал со мной так, только б не называл своей сестрой! Как теперь после его слов можно упасть на колени и говорить бесстыдные слова, которые родились в моей голове этой ночью? Как я посмею сказать это?!»
Она с отчаянием глядела, как мужчина с улыбкой запахивается в плащ и говорит ей что-то такое же ласковое, о чём говорил и прежде. «Не уходи, – молили её глаза, – поцелуй меня! Хотя бы один поцелуй, о котором я могла бы вспоминать всю жизнь!»
Гаухаршад шагнула к солтану, протянула немеющие руки.