У штрафников не бывает могил. Владимир Першанин
Читать онлайн книгу.
закончилась быстро и неожиданно. Под Сталинградом шли упорные бои, и засиживаться никому не давали. Вооружен взвод был неплохо, имелись три ручных пулемета, противотанковое ружье. Автоматов, правда, насчитывалось всего штук пять, в основном у сержантов. Выдали патроны, гранаты. Морозным ясным вечером двинулись в путь.
Шли с короткими перекурами почти до рассвета. На дневку отвели коровник с выбитыми окнами. Народу набилось много, заснули сразу, не чувствуя ни холода, ни голода. За полдень старшина кое-как нас добудился и накормил пшенной кашей с мясом. Снова спали, а в ночь шагали по скрипучему утоптанному снегу.
Хоть и не слишком уютно было в коровнике, где навоз слегка притрусили соломой, но на следующей дневке мы вспоминали его с тоской. Ничего, что утром навоз подтаял, и мы все вывозились в бурой жиже. Зато не мерзли. Второй день провели в лесу. Мороз был не такой сильный, градусов десять, но попробуй поспи на сосновых ветках! Сбивались в кучки, прижимаясь друг к другу, и каждый час просыпались. Костры разжигать категорически запрещалось.
Командир батальона капитан Онищенко приказал ротным командирам лично проверять посты. Опасались прорыва немецких танков. У дороги стояла замаскированная батарея легких полковых пушек. Пулеметчики с «максимом» оседлали бугорок. Сам пулемет был покрашен в белый цвет, зато шинели бойцов четко выделялись на фоне снега.
Движение на дороге было не слишком оживленное из-за налетов немецкой авиации. Но некоторые части продолжали двигаться в сторону фронта. Были и те, кто шли на восток. Мы с капитаном Гладковым и тремя бойцами задержали одну такую группу.
К сожалению, зима сорок второго – сорок третьего года была не только периодом наших побед, но и крепких ударов немецких войск. Я видел отступавших, возможно, пробившихся из окружения бойцов. Привыкший к подтянутому виду курсантов, я со смешанным чувством удивления и брезгливости смотрел на одну из таких групп.
Мятые, прожженные шинели, разнокалиберные валенки или ботинки с обмотками из всякого тряпья. Один из бойцов за неимением шапки натянул на уши две пилотки. Но винтовки имели все. У двоих-троих я заметил серые заскорузлые от крови повязки. Разговор сразу принял резкий характер.
– Драпаете? – спросил капитан.
– А вы на парад собрались? – отозвался на ходу один из красноармейцев.
– А ну, стой! – скомандовал Гладков.
Молодец Иван Алексеевич! Он не хватался за оружие, не повышал голоса, но своей уверенностью внушал уважение. Бойцы приостановились.
– Кто старший?
Повисло молчание. Ручной пулеметчик из моего взвода, рослый парень, пошевелил стволом и презрительно сплюнул. Сержант в полушубке отдал честь и доложил:
– Сержант такой-то, командир отделения. Исполняю обязанности командира роты.
– Полушубок-то небось со своего погибшего командира снял? – проговорил Гладков, и в голосе его прозвучали такие нотки, что даже мне стало не по себе. Возьмет да шлепнет