Кто в платке, а кто в платочке,

      как на подвиг, как на труд,

      в магазин поодиночке

      молча женщины идут.

      О, бидонов их бряцанье,

      звон бутылок и кастрюль!

      Пахнет луком, огурцами,

      пахнет соусом «Кабуль».

      Зябну, долго в кассу стоя,

      но покуда движусь к ней,

      от дыханья женщин стольких

      в магазине все теплей.

      Они тихо поджидают —

      боги добрые семьи,

      и в руках они сжимают

      деньги трудные свои.

      Это женщины России.

      Это наша честь и суд.

      И бетон они месили,

      и пахали, и косили…

      Все они переносили,

      все они перенесут!

      Все на свете им посильно, —

      столько силы им дано!

      Их обсчитывать постыдно.

      Их обвешивать грешно.

      И, в карман пельмени сунув,

      я смотрю, смущен и тих,

      на усталые от сумок

      руки праведные их.

      В палате выключили радио,

      и кто-то гладил мне вихор…

      В зиминском госпитале раненым

      давал концерт наш детский хор.

      Уже начать нам знаки делали.

      Двумя рядами у стены

      стояли мальчики и девочки

      перед героями войны.

      Они,

             родные, некрасивые,

      с большими впадинами глаз,

      и сами жалкие, несильные,

      смотрели с жалостью на нас.

      В тылу измученные битвами,

      худы,

              заморены,

                             бледны,

      в своих пальтишках драных были мы

      для них героями войны.

      О, взгляды долгие, подробные!

      О, сострадание сестер!

      Но вот:

                 «Вставай, страна огромная!» —

      запел, запел наш детский хор.

      А вот запел хохол из Винницы.

      Халат был в пятнах киселя,

      и войлок сквозь клеенку выбился

      на черном ложе костыля.

      Запел бурят на подоконнике,

      запел сапер из Костромы.

      Солдаты пели, словно школьники,

      и, как солдаты, пели мы.

      Все пели праведно и доблестно —

      и няня в стареньком платке,

      и в сапогах кирзовых докторша,

      забывши градусник в руке.

      Разрывы слышались нам дальние,

      и было свято и светло…

      Вот это