Вскоре они зашли в одну из раздевалок, где переоделись в обычную одежду, а затем последовали к выходу, где ждала не так давно приобретенная гоночная машина.

      – И зачем она тебе? – всегда ворчала на него жена, потрясая в воздухе чем-либо из кухонных приборов или указывая вилкой прямо ему в глаз.

      – Как зачем? – удивлялся  в свою очередь Эрнст. – Ездить.

      – Купи другую, – всегда говорила она, – я не могу на эту смотреть.

      – И чем она тебе не нравится? – спрашивал муж.

      – Ничем, – кратко отвечала жена, и на этом их спор завершался.

      Так вот он и ездил уже около года, не обращая на все внимания  и слушая самого себя.

      Все подошли к месту стоянки и разошлись по своим машинам.

      Вскоре взревели моторы, и череда единиц техники покатилась по гладкому шоссе в сторону одного очень нужного здания.

      Даже не здания, а целого микрорайона, так как оно занимало огромную территорию, а так называлось потому, что все его отростки были между собой соединены. И, конечно же, существовали проходы, переходы и даже внутренние переезды.

      Это здание называлось Центральной клинической лабораторией. Там работал Бейкер и слыл ведущим специалистом в области малой хирургии.

      Но кроме этой, весьма почетной для любого человека должности, он был еще и руководителем одной из научных секций.

      Совместно с другими врачами-учеными он разрабатывал систему жизненного прироста.

      Так назывались молекулярного типа тела, которыми обладал каждый из них, и в которых нуждалась единица состоящей в среде души их человеческого происхождения.

      Шли опыты по выращиванию нового вида молекулярного сложения. И судя по всему, сегодня для него был успешный день.

      Быстро поднявшись по лестнице вверх, Бейкер почти ворвался внутрь и бегом понесся к своей лаборатории.

      Сопровождавшие едва его догоняли.

      Наконец, он достиг цели и вошел в дверь, предварительно приложив руку к прибору, стоящему возле нее.

      То же сделали и другие. Дверь закрылась, и лифт понес их наверх, аж на самый последний этаж.

      Секунд через десять они вышли из  лифта и прошли по коридору к одной из дверей.

      Там стоял такой же прибор и все поочередно положили руки. Что-то пикнуло, и дверь отворилась.

      Мужчины вошли внутрь небольшого помещения, где подверглись поверхностной обработке со стороны машин, а затем последовали в другую.

      Здесь им пришлось всем раздеться и буквально голыми по очереди входить в одну кабину, подвергаясь довольно неприятной   дообработке.

      Выход был с другой стороны. Там висела чистая одежда, и все