Великий Любовник. Юность Понтия Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория. Юрий Вяземский
Читать онлайн книгу.
Августу он не мог, так как рот у него оказался забит жесткой капустой и какой-то травой, тут же прилипшей к нёбу.
«Погоди. Я сейчас сам постараюсь припомнить, – сказал пожизненный трибун. – Мне говорили, что нашими отечественными винами ты брезгуешь и употребляешь только чужеземные. Главным образом греческие. Утро ты начинаешь с того, что натощак выпиваешь два-три киафа цельного метимнского вина. За завтраком – первым или вторым, я не удержал в памяти – обильно поглощаешь белое косское. А за обедом, что бы ты ни ел, – только сладкое хиосское. И если тебе его не дают, ты покидаешь застолье и уходишь, обругав хозяина».
Феникс, пытаясь разделаться с прилипшей к нёбу травой, резко глотнул – трава теперь прилипла к гортани, и Феникс закашлялся.
«Говорю: не спеши. Мы никуда не торопимся, – успокоил его бессменный проконсул всех римских провинций. – Попробуй протолкнуть другим пирожком».
Август разломил второй пирожок и снова: одну половинку отложил в сторону, а другую протянул своему гостю.
Феникс взял ее, но в рот не отправил, продолжая давиться и кашлять.
«Ты, стало быть, пьяница?» – ласково спросил Август.
Наш поэт так сильно глотнул, что избавился наконец от травы – она из гортани проскользнула в пищевод и теперь там застряла. А Феникс, перестав кашлять, сердито ответил, сердясь, конечно, не на великого понтифика:
«Я уже давно очень мало пью. И никогда в жизни не пил натощак утром. И италийские вина всегда любил больше, чем греческие. И вообще…»
«Значит, врут твои друзья, называя тебя пьяницей и развратником?» – спросил Август и поднял левую точеную бровь.
«Врут. Врут! – решительно ответил Феникс. Но, глянув в серые искренние глаза Августа, спохватился и испуганно добавил: – Но я не думаю, что мои друзья могли такое… такое про меня говорить».
«Да в том-то и дело, что тот человек, который мне рассказывал про тебя много, очень много любопытного, этот человек утверждал, что чуть ли не со школьной поры с тобой дружит», – сообщил Август.
Фениксу очень хотелось спросить, кто этот человек. Но он удержался от вопроса и принялся за второй пирожок, вернее, за его половинку, откусывая от нее небольшими кусочками.
Август, похоже, оценил его сдержанность. И, опустив глаза и разглядывая свои длинные тонкие пальцы, сказал, вроде бы ни с того, ни с сего:
«Два человека сейчас домогаются должности претора в Иллирии. Один из них Атей Капитон. А другой Марк Валерий Мессалин, сын прославленного Мессалы Корвина. Оба из них, как я понимаю, тебе хорошо знакомы. С обоими ты еще в школе учился».
«С Мессалином я не учился… Он лет на десять моложе меня», – осторожно отвечал Феникс, стараясь, чтобы трава или капуста вновь не прилипли к нёбу. – А с Капитоном… да, вместе учились… у Фуска и Латрона».
«И кстати, – сказал Август, – Мессалин о тебе весьма уважительно отзывается. Хотя я не заметил, чтобы он считал тебя своим другом».
«Да, он меня всегда… – начал Феникс. И тут же поправился: – Я дружен с его младшим братом, Коттой Максимом».
Тут