Нет, я не похищал огонь

      Ненаблюдаемых богов!

      Воришкой мелким, право, зря

      Представлен я в календарях.

      Я помню: хлынула беда,

      О жалости стонала ночь…

      Огонь – от мысли и труда,

      И от желания помочь.

      Нет, я не похищал его,

      То было бы совсем легко.

      Я иссекал, сверлил и тёр —

      И запылал в ночи костёр!

      Кормил его – щека в золе,

      И дума думалась одна —

      Как зверски было б на земле,

      Когда бы не было огня!

      Вот он – защита и тепло,

      И вам в его кругу светло.

      Но в нём всегда готов прыжок,

      И спит пожар, и скрыт ожог.

      Неосторожностью не тронь!

      Опасен. Дик. Необходим.

      Итак, я вам дарю

      Огонь.

      Но

      что вы сделаете с ним?

      Ваятель сырую глину взял

      И в пальцах сильных её размял.

      И комья влажной плоти земли

      В руках его формы свои обрели.

      Стал стройною девушкой глины комок.

      Лишь душу ей мастер дать не мог,

      Лишь сердце в неё не сумел вложить.

      А как же без сердца девушке жить?

      Он четверо суток и ночью, и днём

      Прокаливал девушку над огнём,

      И дымное пламя гончарных печей

      Вилось и ласкалось у смуглых плечей.

      На пятые сутки её поутру

      Поставил он стынуть на свежем ветру.

      И ветер, что с моря, крутясь, налетал,

      Округлые груди, шутя, целовал.

      И мастер рукой осторожной отца

      Ей стёр эфиопскую сажу с лица.

      Клубился в глазах её солнечный дым,

      И море плескалось вином голубым,

      И сосны вздыхали под шелест волны,

      И рыжая белка глядела с сосны.

      А рядом глазастый мальчонка стоял

      И робко, невнятно ей что-то шептал.

      Чуть-чуть осмелев, он поближе шагнул

      И красное яблоко ей протянул…

      Но девушка не шевельнула рукой,

      И молча, смотрела на лёгкий прибой,

      И тихо, сама улыбаясь себе,

      Она не внимала безмолвной мольбе…

      И мальчик заплакал и прочь побежал,

      И ветер, играя, его провожал…

      С деревьев не раз облетела листва.

      Не раз проросла молодая трава.

      И рыжая белка бельчат родила.

      И рыжая белка уже умерла.

      И снова, чуть воздух весною запах,

      Бельчата резвились в сосновых ветвях.

      А яблоко, в землю упав, проросло,

      И дерево яблоневое расцвело.

      Лишь розовым утром край неба расцвёл,

      К той девушке юноша стройный пришёл

      И белых магнолий душистый букет

      Сложил перед ней, чтоб услышать ответ.

      – Поверь мне, я жить не могу, не любя!

      Ответь мне, не в силах я жить без тебя!

      – Но девушка не шевельнула рукой,

      И только смотрела на пенный прибой,

      И молча сама улыбаясь себе,

      Она не внимала горячей мольбе…

      И юноша тихо поднялся с колен.

      И тёмен стал только забрезживший день…

      И снова менялись времёна годов,

      И море смывало края берегов,

      Гуляла по белому свету беда,

      Горели разграбленные города…

      Как блудные дети приходят к отцу,

      Шло ясное рыжее лето к концу.

      И спелые яблоки дружной гурьбой

      Уже дозревали на ветке