Мы родом из войны, мой милый,

      И судьбы – как судьба одна,

      И как война нас ни давила,

      Но нами пройдена она.

      Отцы дарили нам надежды

      (Для сердца – чувственный запал),

      И мой, что пал под Будапештом,

      И твой, что без вести пропал.

      Мы ждали их под крыши дома

      И не хотели вспоминать,

      Что чей-то почерк незнакомый

      Издал запрет на право ждать.

      Нас ожидание, как прежде,

      Будило в сонной тишине,

      Мы всё же верили надежде,

      Не веря смерти и войне.

      И никаких тебе запретов!

      Отец – солдат с тобой, со мной,

      Мы ждём их, ждём зимой и летом,

      Они торопятся домой

      В свой отчий край, к любимой, к детям,

      Успев других опередить…

      Закона нет на белом свете,

      Чтоб ожиданье запретить!

      Быстро годы промчались,

      Но солдат есть солдат:

      Повторись всё сначала —

      Вновь прошёл бы сквозь ад,

      Тот, где падал и рьяно

      Поднимался с земли,

      У судьбы ветеранов

      Есть законы свои!

      Пусть бы жили подольше,

      Пусть бы жили под сто,

      И не надо нам больше

      Чёрных плит и крестов,

      Пусть шагают по тверди,

      Вспоминая бои…

      Очень жаль, что у смерти

      Есть законы свои!

      Их всё меньше и меньше,

      Этих стареньких лиц,

      Где во всём отболевшем

      Суть бессмертных страниц,

      И живущим, и павшим

      Поклонись до земли —

      И у памяти нашей

      Есть законы свои!

      Не Эрмитаж, не парки и сады,

      Не новостроек дерзкие громады,

      Не над Невой зависшие мосты,

      А именно старушки Ленинграда

      Меня волнуют более всего!

      Любовь и нежность, грусть и сожаленье

      Моё переполняют существо,

      Когда гляжу на них с благоговеньем.

      Не безвозвратность лет, ушедших прочь,

      Не красота увядшая волнует,

      А весь тот груз, который им пришлось

      Нести сквозь жизнь, что ныне торжествует.

      Не всем досталось счастье – быть в живых

      (Да будет пухом им земля родная!..),

      На мёрзлый камень берега Невы

      Кладу гвоздики, павших поминая.

      А тем, кто жив, белёным сединой,

      Пусть будет мир достойною наградой.

      Поклон вам всем что ни на есть земной,

      Бесценные старушки Ленинграда!

      Блокадник может поделиться,

      Он этот ужас видел сам:

      Блокадой выпитые лица,

      Читаемые по глазам,

      И шаг замедленный, где метры

      Осиливает человек

      (Наклон вперёд, как против ветра, —

      И