Пришла пора и надо десять песен отобрать

      Из тысяч песен, созданных народом,

      Героев уходящих вспомнить – к солнцу их поднять,

      Чтоб песня полетела в свет – отмеченная Богом.

      Но вот пришла нечаянно беда

      Нет песен для героев – звуки тягомотные звучали.

      Зачем вы уши ватою заткнули господа?

      Ну, почему такую песню вы зарезали, не отобрали?

      При исполненьи песни в Аусгбурге плакал ветеран

      В Израиле, я видел, ветеранов строй заплакал.

      На песне проба высшая от бередящих ран

      Которой оценили песню русские солдаты.

      Героям нашим так необходим адреналин

      Чтоб песня звуком память обновила

      Чтоб ветеран помолодел – ожил

      Чтоб появился блеск в глазах, чтоб песня душу захватила.

      Чтоб эту песню с гордостью старик запел

      И жизнь его, она на старости согрела

      После «Тухманова» такую вот никто и не посмел

      Ребята! Постыдитесь! Сделали плохое дело.

      Какой же вред непоправимый нанесен

      Из конъюнктурных мелочных соображений

      Наш ветеран был вами юности лишен

      В которой жил в минуты тягостных сражений.

      Война. Война. Зачем же юности расцвет

      Уничтожаешь беспощадно и упрямо

      Ведь юношам всего лишь 18–20 лет

      А ты их вырываешь из семьи от мамы.

      А возраста нежнейший яблоневый цвет

      Он не опавший желтый лист седого ветерана

      Он не познал любви и поцелуя не было и нет

      Ее и не повстречал солдатик – было рано.

      Короткий свист и пули поцелуй

      Им прямо в лоб и без предупрежденья

      И все. И боли не было, горюй или тоскуй,

      Хотя солдат не в боли умер, а в одно мгновенье.

      «Что Бог не делает» – то это к лучшему всегда

      В больницах не валяться старым – на пределе

      Ведь жизнь и в девяносто лет так коротка,

      Так хочется еще пожить на самом деле.

      Я часто среди тусклой суеты тянущегося дня,

      Подумываю, а не лучше б с пулеметом

      Под сотню грамм на амбразуру броситься, друзья,

      И в небо ястребом в стремительном полете.

      Вот Ветеран в больнице умирал при мне.

      О, Боже мой, за что такая мука?

      Уж лучше пулю в лоб там на войне,

      Чем одному на койке да без сына и без внука.

      Все некогда, спешат ведь по своим делам

      И навещать тоскливо и зачем себя печалить.

      Скорее к женам, детям и домам.

      Зачем под эту грусть себя подставить?

      Нет, не хочу я так, хочу на дот вперед,

      Хотя Войну всем сердцем ненавижу.

      Я не хочу войны – хочу наоборот,

      Но без нее – мгновенной смерти я не вижу.

      Не можешь самовольно ты уйти —

      Такая смерть запрещена и не угодна богу.

      Но если Родину ты защищаешь – это по пути

      Со смертью-матерью осилишь дальнюю дорогу.

      Глаза