.
Читать онлайн книгу.
сделать бабе Фиме приятное, а заодно узнать, что у нее внутри. Он до конца не верил, что она человек. Женщина, то есть. И повел он ее делать МРТ. А чего не повести, если платить за исследование не надо. Потому что Ганс сам аппарат медцентру приволок и сам на нем людей исследовал.
Бабе Фиме приятно было такое внимание и забота, и всю дорогу до областного медцентра, где работал добытый Гансом аппарат, она приветливо Гансу улыбалась и маленько с ним заигрывала. Ганс кривился, скалил зубы, ерзал, охал и вскрикивал, и говорил, что ему совсем не больно.
Но прекрасным этим отношениям не удалось развиться в любовь вечную, эти два чистых человека (очень часто они в бане мылись) так и не смогли узнать друг друга ближе, срастись, так сказать, душами. Потому что вначале, перед процедурой, под бабой Фимой сломались весы, когда проломился пол. А когда она в трубу для МРТ полезла, чтобы все внимание и заботу от Ганса до конца получить, то труба по всем направлениям треснула и горкой осыпалась. Баба Фима не поняла, в чем дело, и осерчала. Но серчать было не на кого, кто-то вместе с полом сгинул, а кто выжил, тот сбег, потому что здание медцентра сломалось тоже. Позвонила тогда баба Фима Аните. Анита быстро приехала, а чего ей быстро не приехать, если у нее вертолет военный. Ми-26 называется. И полетели они в Ядогрибово рок-дайвингом заниматься и о поклонниках сожалеть. Во время прыжков, конечно. Ну, или когда банька.
«Мадам, Ваши глаза как люстры»
Аните спалось. Ибо сон – это хорошо, а вот бессонница – это плохо. Вот Аните и спалось. Ну, и правильно, скажете вы. Но Анита знала это и без вас. Она была девушка умная, правильная, аккуратная, чистоплотная и просто плотная. А что, собственно? Почему бы ей не быть плотной? Красота виднее, когда ее больше. Вдруг у кого зрение слабое или, упаси бог, подслеповатый кто… У кого-то может не быть денег на очки или лупу, кто-то может окуляры дома забыть, а кто-то и в драке разбить. Всяко бывает. Вот тут-то и нужна красота видимая и плотная.
Анита успехи имела, ценила и любила. И к своему успеху относилась аккуратно. Все успехи записывала, сортировала, нумеровала и складировала. А почему, собственно, нет? У меня соседка, Лизуня из 21 квартиры, собирает варенье. Самый, с ее точки зрения, ценный экземпляр датирован 1998 годом. Лизуня с него боится пыль стирать, так он ей дорог. И все домашние Лизуни от этой пыли чихают. Лизуня просит их чихать на банку с вареньем, вдруг пыль слетит. А Таня из муниципалитета коллекционирует прыщи. У нее тоже система есть. Она прыщи маркирует зеленкой, йодом и фукорцином. Новый экспонат – йод, средних лет – фукорцин, антиквариат – зеленка. И ни разу не сбилась. Мы спорили. Два месяца наблюдали. Я проиграла, и пришлось мне всем покупать кофе. Хорошо, деньги были. Удачная случилась тогда неделя, было трое похорон. Ну, я и пела. Сначала грустное, после, конечно, всякое. В основном за всякое платят. Это моя коллекция. Люблю я это дело, душевно. Ну, и прибыльно, конечно.
А Жорка, тот почему-то любит женские трусы. У кого мог, у всех спер. У меня, у своей матери, у сестры, у ее подруг, у тетки Клавы, у