Танцы на сломанных ногах. Н. В. Лафицкая
Читать онлайн книгу.
него поплавает, перевернет, бывало, и дальше плывет, каким хочет стилем. Тут Анита поспевала, людей из воды доставала и на берег доставляла. Это был бизнес у них семейный – «экстрим по-русски и ягоды по-ядогрибовски» назывался. Большим спросом летом пользовался. У них еще и эмблема есть: баба Фима анфас и в профиль в стиле ню. Многие пугаются, иные сознание теряют. Но запоминают все. Анита тоже на эмблему просилась, но баба Фима ей не разрешила, молодая, говорит, ты еще, горячая.
А что ж бабе Фиме не плавать быстро? В молодости она ледоколом подрабатывала. Ледокол в доки, она руки в боки и на работу. Такие льды ломала. Вечные. Анита в нее пошла, но пока послабже будет. Но порезвиться в водице, в озерце понежиться тоже любит. А что ж не любить? Вода у нас в ядогрибовском озерце прозрачная, дна не видать. К нам даже подлодки заплывают.
Плывет раз Анита, смотрит – торчит из воды смешная трубочка. Анита ее рукой схватила, тянула, тянула, насилу вытянула. А уж когда вытянула, поняла, что это подлодка, большая и новенькая. Лизуня из 21-й квартиры тоже видела. Они вместе плавали, подруги ведь. Моряки, говорит, и матросы наверх вылезли. На Аниту молча глядят, как она в озерце полощется. Тихо так и красиво вокруг. Леса, поля, озерцо и лодочка. Картина Ремарка, да и только.
«Пардоньте, мадам»
Баба Фима рыла колодец. А почему не рыть, если душа просит. Осерчала она на деда Савелия, мужа своего, и начала колодец рыть. Она всегда, когда на деда Савелия серчала, то колодцы рыла, ну, а когда гневалась, то погреба выкапывала. И рыла его, колодец, часов восемь. И рыла хорошо и энергично, только не вглубь, а вдаль. Перспектива ей нравилась.
Очень бабу Фиму за ее энергичность и перспективу военные любили. То блиндаж у них новый выходит, а то и вовсе партизанское подполье. Просят только: «Баба Фима, уж не так быстро, танки в ямы проваливаются». Но баба Фима хоть и не шутница была, как ее внучка Анита, иногда и она могла шутку зашутить. Очень ей нравилось у военных ядерные установки под землю опускать. Выроет, бывало, ямку, в нее ракеты с боеголовками опустит, аккуратно землицей, метра так на четыре, присыплет и идет себе домой, веточкой обмахивается. Очень она сирень любила. Но могла иной раз и кедриком обмахнуться. В войсках ЧП, орудия исчезли, виноватых нет. Шум, гам, генералы.
Ну, понятно, к кому столоваться? К бабе Фиме. У нее же столовая была. Очень ее столовую народ любил. Красиво, чисто, вкусно. И порции большие. Ну, и генералов баба Фима уважала очень. А они ее-то как. Словами не сказать. Все приглашали на блиндаж полюбоваться да вдоль озерца пройтись. И возвращались они часов через пять, красные да довольные. Ну, и баба Фима, понятно, с веточкой иногда сирени. Гостеприимная она и хлебосольная.
А еще любили мы с бабой Фимой нотами соревноваться. У меня голос ничего, в одном морге пою, в другом (километров за 15) подгадывают, когда прощание заказывать. Нечестные люди. А баба Фима наследственность к пению имеет. Ей когда банки с помидорами открывать лень, она «фа» берет, крышки влет