В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь. Николай Лейкин
Читать онлайн книгу.
надо, не надо! – отмахивался от них Николай Иванович.
Глафира Семеновна смотрела на народ на базаре и дивилась:
– Но где же чистая-то публика! Ведь сидит же она где-нибудь! Я только двух дам и видела на улице.
Наконец возница остановился около лавки с вывеской: «Сараф». Тут же была и вторая вывеска, гласившая: «Дуван»[23] (то есть «Табак»). На окне лавки лежали австрийские кредитные билеты и между ними русская десятирублевка, а также коробки с табаком, папиросами, мундштуки, несколько карманных часов, две-три часовые цепочки и блюдечко с сербскими серебряными динариями.
– Сафар, сафар! – твердил Николай Иванович, выходя из экипажа. – Сафар. Вот как меняла-то по-сербски. Надо запомнить.
Вышла и Глафира Семеновна. Они вошли в лавочку. Запахло чесноком. За прилавком сидел средних лет черный как жук бородатый человек в сером пиджаке и неимоверно грязных рукавчиках сорочки и, держа в глазу лупу, ковырял инструментом в открытых часах.
– Молим вас менять русски деньги, – начал Николай Иванович ломать русский язык, обращаясь к ковырявшему часы человеку.
– Разменять русские деньги? Сколько угодно. Люблю русские деньги, – отвечал с заметным еврейским акцентом чернобородый человек, вынимая из глаза лупу и поднимаясь со стула. – У вас что, сторублевова бумажка?
– Вы говорите по-русски? Ах, как это приятно! – воскликнула Глафира Семеновна. – А то здесь так трудно, так трудно с русским языком.
– Я говорю, мадам, по-русски, по-сербски, по-немецки, по-болгарски, по-итальянски, по-турецки, по-французски, по-венгерски… – поклонился меняла. – Даже и по-армянски…
– Ну, нам и одного русского довольно, – перебил его Николай Иванович.
– Нет, в самом деле, я на какова угодно языка могу… Я жил в Одесса, жил в Константинополь… Ривка! – крикнул меняла в комнату за лавкой, откуда слышался стук швейной машины. – Ривке! Давай сюда два стул! Хорошие русские господа приехали! Так вам разменять сторублевова бумажку на сербская бумажки? Сегодня курс плох. Сегодня мы мало даем. Не в счастливый день вы приехали. А вот позвольте вам представить моя жена. По-русскому Софья Абрамовна, – указал он на вышедшую из другой комнаты молодую, красивую, но с грязной шеей женщину в ситцевом помятом платье и с искусственной розой в роскошных черных волосах. – Вот, Ривке, наши русскова соотечественники из Одесса.
– Нет, мы из Петербурга, – сказала Глафира Семеновна.
– Из Петербурга? О, еще того лучше!
Ривка поклонилась как институтка, сделав книксен, и стала просить присесть посетителей на стулья.
– Стало быть, вы русский подданный, что называете нас своими соотечественниками? – спросил Николай Иванович, садясь и доставая из кармана бумажник.
– О, я был русскова подданный, но я уехал в Стамбул, потом уехал в Каир, потом уехал в Вена… Я и сам теперь не знаю, какой я подданный, – отвечал меняла улыбаясь. – В самом деле, не знаю, какой я подданный. Жена моя из Румыния, из Бухарест, но говорит по-русски. Ривке! Говори, душе моя, по-русскому.
– Теперь в Петербурге очень
Табак (