Королева двора. Лариса Райт
Читать онлайн книгу.
что вроде бы она была Оленькой, но никаких гарантий в неопровержимости этой подсказки у все еще сонной Дины не было. Она подкупающе улыбнулась удивленной девушке: виданное ли дело прерывать грим? – Идите, выпейте кофейку и возвращайтесь.
Как только дверь за обескураженной Оленькой, или «как ее там», закрылась, Дина быстро вытащила из сумки сверток, развернула фольгу, понюхала и через мгновение уже с наслаждением жевала бутерброд с колбасой. Конечно, времена, когда за подобный проступок она могла заслужить порицание или даже наказание, давно прошли. Но внушаемое с детства требование к худобе и полному исключению подобных вредных продуктов из рациона пустило настолько сильные корни в привычках Дины, что до сих пор не могла она позволить себе спокойно съесть кусок торта или отбивную, или тот же бутерброд с колбасой. Она по-прежнему торопилась, пачкалась, глотала, не жуя, будто все еще могла не успеть, поперхнуться от неожиданно распахнутой двери в кладовку, туалет или в любое другое укромное местечко и съежиться от грозного окрика куратора:
– Елисеева! Опять? Полтора часа у станка без разговора! Ты будущая балерина или кто? Балерины не жрут, а клюют, ясно тебе? Зерно жуй, если жрать охота. Сидит тут, трескает, и откуда только берет?! Ну! Что ревешь? Сама виновата! Давай, вылезай отсюда. – И сопроводив свою речь оглушительным шлепком или оплеухой, куратор тащила провинившуюся девочку в класс сбрасывать «набранные килограммы».
Несправедливость с точки зрения ученицы была вопиющей. Существовали весы и правила: взвешиваться раз в неделю. Дина никогда не выходила за рамки принятых балетных норм. Ей повезло: тонкая, узкокостная, легкая, она могла есть сколько угодно, не беспокоясь о последствиях, – все сгорало, не оставляя ни одной жировой складочки. В Свердловске никому не приходило в голову устанавливать для нее какие-либо ограничения. Она не привыкла к диетам. Самым трудным в Москве оказалась вовсе не незнакомая жизнь в интернате при балетном училище, не постоянное соперничество с одноклассницами, не многочасовые занятия и репетиции в танцклассе, а отравляющее все на свете чувство вечного голода. Отварная рыба с увядшим кусочком огурца вызывала тошноту, а каждодневная гречка – отвращение. За питанием воспитанников следили так тщательно, что дети в полной мере способны были осознать, какие муки испытывали в свое время узники блокадного Ленинграда, получая продукты по карточкам. Строгая норма – и ни грамма больше. Все посылки из дома тщательно проверялись, шоколадки, варенье, печенье конфисковывались, и вместо них адресат получал лекцию о неискоренимом вреде сладкого и мучного. Небольших денег, которые присылали родные, конечно, никто не отбирал, но можно ли их потратить на съестное, если по одному из интерната не выпускали, а уверенности в том, что закадычная подружка не донесет на тебя из-за купленного в булочной рогалика, не было никакой?
Дина, правда, вытащила лотерейный билет: бутерброды тайком приносил ей сторож «в благодарность от своей бабки (жены)», которая избавилась от мучительной боли в ногах благодаря совету девочки. Дина как-то мимоходом услышала, как сторож, вздыхая,