– «Да с кем?» – Я изумился, притворяясь

      Таким наивняком, что, разьяряясь,

      По матери весь этот «сухостой»

      (Так он прозвал дружков-интеллигентов)

      В сердцах понёс он «гадов и агентов»,

      Затмивших сыну сердце и мозги…

      – «А ведь неглупый парень, сам проверишь… —

      Добавил, затихая… – да теперь уж

      И воротиться должен бы…

      Вр-раги!!! —

      Вновь зарычал, – враги они, паскуды!..

      А тот, а ссыльный?.. Тот – подлей Иуды,

      Змеёй, гадюка, в сердце вполз!.. Гляди,

      Ведь это от него осталась, муть-от

      Вся эта… вполз тишком, и мутит, мутит

      Ночами парня… хоть не заходи

      В камору к ним (тут пояснил он – ссыльный,

      Так мы и пожалели), червь могильный!

      Профессор хренов, чисто сатана!

      Чего ему от сына было надо,

      От сироты, от моего Доната?

      Наука, да не та ему нужна.

      Ему бы лес узнать!.. Ведь кто на смену

      Придёт мне, как не сын?.. Так нет же, стену

      Меж нами возвели…

      хотя, сказать

      По правде – тут старик вздохнул, безвольно

      Осел на лавку – правда, что не больно

      К душе ему… чужак, ни дать, ни взять…

      Учился б хоть – опять же эта гада!

      Мол, на постой пустил кого не надо,

      Якшается, мол, с чёртом… а скажи,

      Как парню жить? За двадцать уж давненько…

      Дружки дают каких-то там «рецензий»,

      Всё пишет, пишет, пишет… за гроши…

      Чужак! Ни в мать-покойницу, ни в деда.

      Тож был лесник… какая костоеда

      Мозги ему прожгла? Ведь с малых лет

      Дичком гляделся!.. Только и очнулся,

      Как этот, ссыльный дьявол подвернулся,

      Заворожил, околдовал…

      – «Поэт! —

      Вскричал мне – сын-то ваш, – я вижу!

      Уж мне поверьте, мол, я не унижу

      Неправдой вас и лестью, сквозь меня

      Прошли их сотни, а такого дара

      (Весь аж светился!), этакого жара,

      (Захлёбывался!),