Глубинного, истинного «я».

Т.е. питать страх вначале любого неизведанного пути. Будь воином. Храбростью испитым, и во имя, не себя, ты ступай тверди глядя!

Дорогу осилит лишь ступающий на неё самоотверженным, не боявшимся за последствия, духом чести.

Переходные этапы пути осознанности чётко прописаны в иной иносказательной литературе, соответствующей нынешнему уровню готовности приятия грядущей истины. Чья огласит тысячью страницами об одном и том же, заключённом ныне в одном четверостишии.

Ибо моя – напутственная.

Т.е. Бога. Но ум нынешнего, несведущего, принявшего жизнь от догмата, установленного обществом, – вероятнее схоластически узрит нечто провоцирующее и разжигающее. Но прежде от внутренней некомпетентности и вечно бушующего «эго-я».

Есть икона, свеча, святой, поп, а какое это отношение имеет к познанию себя исконного, прежде познающегося через веру в обстоятельство, с сохранением понимания и любви ко всему живому, даже хаос несущему, – не понятно. И да, раньше надо было думать, о несведущие умы, испитые притворным чувством лукавого! – познавшие крах в преклонном возрасте, проповедующие огонь свечи, – раньше надо было думать! А не сгорая, от внутреннего недомогания, упованием хоть как-то себя «воскресить».

Поздно.

Исконный смысл произведения прежде лежит в области восприятия действительности, к чьей нынешний эон вероятнее не дойдёт. Ввиду первичной устремлённости с рождения в никуда; т.е. куда угодно, но не к тому, дарующему неколебимую свободу, – любви и пониманию, без градации на хорошее или плохое; горячее, холодное и т.д. А уж тем более видения причинно-следственной связи в обществе и его возглавлявших лидеров. Ибо теми прежде руководит смысл неведомый, «особый», воспринимаемый как от думы их, но в деле не их. Ибо за всем есть первичное, руководствующееся правилом не аргументированного следствия – ибо так надо.

Пронявший вкус первичной свободы – знает цену победы. И тот факт не осязания себя, как чего-то конкретного – его больше не тревожит. Ибо он и есть свобода. Ибо он и есть Бог.

Живущему духом прошлого бремени, вероятнее ничего не понять, а если и пронять – то сплошное негодование. Ибо его идеологическое восприятие действительности построено на догмате, ничего общего с истинностью не имевшего.

Как и подрастающему поколению, ввиду определённых, уводящих от истины перемен, связанных с обществом и его интеграции в особое, более иллюзорно-изощренное, одурманивающее бытие. Век технологий уничтожит последнее в человеке от человеческого, заменив не конгениальным «от лукавого» чувством, трактующим понятие свободы, как берущей начало от распутства и пренебрежительного отношения даже к самому себе. Век почтения уйдёт прочь, если один из воскресших, не организует общество, объединив ветвь искусства в одно однородное, воздав столпы света в эквиваленте 12 или более прямиком к Тверди, – дабы каждый узревший то явление воочию, наблюдая, собственнолично мог узреть закономерность своих перемен, вследствие «нисходящего» внутрь его нынешнего мировоззрения образа иного: свободного мира, лучом источаемого от международного объединения, основанного первым, «воскресшим»; впоследствии поделом ставшим основной авторитарной движущей силой, зарождающей истину в каждом того изъявившем сердце. Аминь.

Дабы достойный, скинувший оковы рабства, более не удивлял своей предсказуемостью, обуздавши смысл своего предназначения, – ступал отныне с судьбой. Искусство. Сыскав исток неукротимой свободы, утоляющей жажду… в том числе физического плана. Все 8 томов об одном и том же. Одним и тем же. С одной и той же целью – дабы каждый сыскал своё.

Всему остальному увидится-покажется своё, а кому-то вовсе ничего. Не стоит доказывать свою некомпетентную точку зрения. Проще уйти, чем остаться, прибегнув к дискусу «по существу». Ведь это всё прежде во имя того, что в Вас, а не того, что вы подумали. Потому и жизнь тех строк впредь на века.

Да будет так. Аминь.

Стал «властелином» своей реальности. Но не грёзной. А воочию демонстрирующей причастность к иерархии высшего бытия путём волеизъявления внутреннего несметного «богатства» от глубинного «истинного я».

Без слов.

Потому как лишь идущему, преодолев, превозмогая над слабостью и унынием – под стать быть тем, кто по праву мог считаться обладателем мига затрагиваемого.

Т.е. той, которая волей случая «снизошла» сама в нужном кол-ве в эквиваленте, достаточным для прозрения, в том числе для перехода на новый этап осознанности. Без боли, бедствий, падений никогда не будет подъёма.

Каждая боль каждым воспринимается по-разному «одинаково». Т.е. боль у всех одна, но от разных обстоятельств, её провоцирующих – одним может восприниматься иначе, чем нежели тем, кто ей не придаёт значения. Но «многолик сердоболья» – это когда вся скорбь обрушивается целиком и сразу. Конгломерат всех апатичных чувств в одном. Сердце.

Некогда переживший удручающее – отныне имеет толерантность к возбудителю. Переживший «сердобольный многолик» – пронял вкус исконной свободы, недосягаемой раннее не ступившему путём скорби, страдания и нескончаемой (как могло казаться) муки.

Т.е. отрадой, чья ныне безгранична – и никак не зависит от окружения и обстоятельств нынешнего нахождения её носившего. Соответственно она подневольна, вследствие подчинения закону иного следствия, непостигаемо-неконтролируемого умом человеческого. И даже там, где очевидно живёт страх – отныне витает беспристрастная, неколебимая свобода однородного «я», не поддающегося никаким колебаниям извне.

Да воскреснет угасшее чувство каждого, побуждающим образом «принудив» творить безрассудство, но прежде без злорадного умысла. Вечное на все времена – Аминь.