Про путь неизреченный,

      что не отдать внаём.

      Внимает ум пытливый

      у пылкого птенца,

      Поднявшись горделиво

      из царского сельца.

      Витая с колыбели

      из детских светлых снов,

      Разносит ветер трели

      ловца созвучий слов!

      Заброшен невод в волны

      в надежде на живца,

      Вельможи недовольны

      проказами певца.

      Направят из столицы,

      по ссылке налегке

      На южные границы

      в рубежном далеке.

      Там витязей дружины,

      в державу на дозор,

      Выводит из пучины

      сам дядька Черномор.

      Давнишние преданья,

      дела минувших дней,

      Проходят испытанья

      правдивостью своей.

      Там берег в синем море,

      где Воронцов-старик

      Дворец у Лукоморья

      блистательный воздвиг.

      Задиристый повеса

      поэт попался в сеть!

      Судачит вся Одесса:

      «Так в этом что-то есть!»

      Он вместо оправданья,

      за честь свою раним,

      Оставил пожеланье

      любимой быть с другим.

      Графини, точь гусыни,

      лепечут всякий вздор,

      Их чинные мужчины

      красны, как помидор.

      На площади Сенатской,

      созреет термидор.

      И вольности бунтарской

      подпишут приговор.

      Он узникам томимым,

      что были прежде с ним,

      Как факел негасимый,

      зажжет свободы гимн!

      Поэта путь в пустыню

      направлен ныне взор,

      Под крылья Серафима,

      где дремлет Святогор.

      Над дымкой звездной пыли,

      возвышенный шатер,

      Руслану и Людмиле

      послушен Черномор.

      Прекрасна речь у гида,

      читаема глава,

      Витают в здешних видах

      знакомые слова.

      В усадьбах барских судеб —

      быт рабского труда,

      От гнева не остудит

      вид старого пруда.

      Грабителей нажива

      сгорела вся дотла.

      Латают книгу жизни

      хранители тепла.

      Руками их согреты

      листаемы поля

      И гением поэта

      воспетая земля!

      Скамейка у аллеи,

      где витая лоза,

      И в лике из камеи

      лучистые глаза.

      Здесь чудное мгновенье

      у вечности в гостях,

      С восторгом вдохновенья,

      с любовью на устах!

      Но в лире сокровенной

      таится глубина,

      Под тяжестью Вселенной

      в себе погребена.

      От мамушки Арины

      сказаний с древних пор

      Хранят покой вершины

      святых заветных гор…

      * * *