Ничего не изменится —

      будет доблесть и честь,

      и как прежде кобениться

      изуверство и лесть.

      И расхристанный пьяница

      будет жить на пятак,

      и богач вечно маяться,

      что-то сделав не так.

      А светить будет Солнышко,

      ублажая траву,

      и любить будет девушка,

      умножая молву.

      То ли оклик за речкою? —

      вечно чуду гулять!

      Дом дышать будет печкою,

      надо это понять.

      Общество нездорово,

      где кошкам проход,

      людям – нет!

      Железные двери толково

      воздвиг, сам не свой,

      интеллект.

      Нас всех ослепила удача,

      удача – заслуга раба,

      тащите билетик, судача,

      а там – не расти трын-трава.

      Сегодня обманщик

      в почёте,

      он смотрит лукаво вперёд,

      а вы как сегодня живёте?

      Да, дело его не умрёт.

      Эта птица – загадка,

      красота неземная.

      Грудь покрыта румянцем,

      вся в цветах горностая.

      Голос, нежно зовущий

      в несказанную даль,

      где ведёт хороводы

      чаровница-печаль.

      Кто ты, птица-загадка?

      Из какой стороны

      прилетела на свет ты

      одинокой звезды?

      Я б назвал тебя: радость.

      Утоли мне печаль.

      Ничего не осталось.

      Пусто. Кто мы?

      Прощай…

      Грустный день в резиновых калошах

      Шёл понуро, ноги волоча.

      Мелкий дождик серым макинтошем

      Ниспадал с унылого плеча.

      В лужах парк, нахохлились скамейки,

      Капли льют за шиворот с зонтов.

      Сумерки сгущаются в аллеях.

      День тоску нагнал и был таков…

      Податливая глина уступила,

      И приняла назначенную форму.

      Прошла сквозь пламя адова горнила;

      Кувшином стала звонким, но… покорным.

      В нём мёд и пиво пенились, играя,

      За здравие хозяйки в именины,

      А в жажду квас, иль молоко до края.

      Но времени часы неумолимы.

      Состарился кувшин: рубцы, морщины,

      Скололась ручка, выщерблено днище.

      На угощение друзьям старинным

      В сосуде новом предлагают пищу.

      Уж не хранить медов и пенной браги,

      Не быть обласканным мозолистой рукою.

      … Хоть вдребезги, как есть, при всём параде.

      Не дай Господь, стать уткою ночною!

      Отпылало кострище заката,

      Отгорели пожары войны.

      Поле боя дремотой объято,

      Разноцветные